конечно, устал. На одном из колхозных собраний прозвучала его просьба об отставке. На свое место он предложил сына, работающего сейчас главным агрономом. Но люди не согласились и попросили Георгия Васильевича поработать еще. Он остался. Но надолго ли? Возраст свое возьмет, не сегодня, так завтра. А что будет с колхозом имени Ленина без Г. В. Яменскова? Горькое пророчить не хочу. Но сколько вокруг этого горького? Что стало с “Волго-Доном”, когда убрали В. И. Штепо, заменив его на молодого? А с орденоносным колхозом “Россия”, когда В. Ф. Попова “ушли”? Были хозяйства — всем на зависть. Превратились в руины и пепел. Но дело, в конце концов, не только в крепком и умном председателе.
Вот монолог руководителя хозяйства, которое реформировалось, от долгов уходило, избавлялось от лодырей. И выжило. Теперь есть прибыль, рентабельность, среднемесячная зарплата более 5 тысяч рублей. Но остались все те же проблемы:
“Выращивая только лук, который дает триста — четыреста процентов рентабельности, и не имея ни животноводства, ни обязательств перед людьми, мы могли бы вылизывать землю так, что на ней в бильярд играть можно. Если я коров перережу, кормопроизводство и зерновое производство сверну, брошу богару, оставив себе орошаемые земли для производства овощей, я тоже буду если не король, то кум королю буду. Оставлю на 200 га орошения в штате максимум десять человек: я, бухгалтер, три тракториста, несколько водителей. Получая сверхприбыли, севообороты буду соблюдать, пары в идеальном состоянии содержать…
Следуя логике голой прибыли, мы придем к тому, что коноплю еще выгоднее выращивать, чем лук, — почему бы ею не заняться? Или маком — его на опиум выращивать еще выгоднее. Себестоимость лука, если считать только прямые затраты, 1 рубль 11 коп. Продажа — 5 рублей. Мы прибылью от овощей вынуждены погашать убытки от животноводства.
В сельском хозяйстве нельзя на выходе только сверхприбыль видеть — так мы село совсем порушим.
Если все кинемся лук выращивать, кто будет подворьям зерно давать? А куда мне, свернув животноводство и кормопроизводство, людей девать? Выкинуть на улицу? Кроме того, у меня есть обязательства перед неработающими учредителями — пайщиками. Мы им на пай даем две тонны зерна, 500 кг лука, пять тонн соломы. Что сверх этого просят — по себестоимости продаем.
Свернуть животноводство — село похоронить. Личные подсобные хозяйства живут только благодаря крупным. Мы их кормами обеспечиваем. Люди, которые у нас в сезон работают, — из Самофаловки, из Фастова и других окрестных сел, просят: „Не надо денег — лучше зерна выпишите”…
У нас сельхозпроизводителей оценивают по тому, кто сколько в землю вложил, какой урожай получил. Если бы учитывали, кто сколько вкладывает в живущих на земле людей, думаю, многие наши „короли” окажутся голыми”.
Но Россия нынче не страна социализма. Суровы экономические законы. Еще суровее беззаконие, которое царит в нашей экономике. И потому не выжить “островкам социализма”. Коллективные хозяйства, в том виде, в котором они существовали у нас, немыслимы без идеи людского братства, коммунистического бытия, без государственной поддержки. А нынче идея одна — рубль. В поддержку лозунг: “Спасайся кто как может!” Наши колхозы — это не толстовские коммуны, не деревенские сообщества, в которых жили “молокане”, “общие”, не израильские кибуцы. Значит, кончился их век.
В Нехаевском районе остался в живых лишь колхоз имени Ленина, дай ему Бог удачи; в Калачевском районе колхозов уже нет.
Вспомним год 1991-й. Два правительственных документа… “О неотложных мерах по осуществлению земельной реформы в РСФСР”, “О порядке реорганизации колхозов и совхозов”.
Там было много всего:
“…Местной администрации организовать продажу земель… по конкурсу.
Земли передаются или продаются… на аукционах гражданам и юридическим лицам.
Предоставить крестьянским хозяйствам право залога земли в банках.
Разрешить с 1 января 1992 года гражданам, владеющим земельными участками, их продажу.
Невыкупленные участки продаются на аукционах…
Колхозы и совхозы, не обладающие финансовыми ресурсами для погашения задолженности по оплате труда и кредитам, объявляются несостоятельными (банкротами) до 1 февраля и подлежат ликвидации и реорганизации в течение первого квартала 1992 года”.
Все это оказалось пустыми словами: “продажа земель”, “конкурсы”, “аукционы”, “право залога земли в банках”. Даже теперь, 13 лет спустя, ничего этого нет.
Выписка из моей статьи в “Новом мире”, год 1994-й:
