Новый Мир ( № 6 2005)

Армен Асриян. Полдень умер. — “Спецназ России”, 2005, № 3, март <http://www.specnaz.ru>.

“Да, господа литераторы правы: фантастика и в самом деле не имеет с литературой почти ничего общего. Для писателя итоговой и конечной целью является хороший текст. Для фантаста же этот текст — просто следы жизнедеятельности. Смысл деятельности фантаста — именно в его функционировании в качестве фантаста, не более того. <…> Фантасты, вернее, сообщество фантастов выполняет совершенно иные, нелитературные функции. Она [фантастика] занимается тем, что работает с будущим”.

Сухбат Афлатуни. День сомнения. Повесть. — “Новая Юность”, 2005, № (70) <http://magazines.russ.ru/nov_yun>.

“Можешь клоунничать, пожалуйста, — скривился Акчура. — Я тебе конкретные сюжеты принес, а ты можешь, пожалуйста, клоунничать”.

Николай Байтов. Внутренняя литература как болезненное состояние. — “Рец”, 2004, № 23, декабрь <http://polutona.ru/rets>.

“Теперь, перечислив эти пункты, я вижу, что моя задача проста: я должен описать графоманию в точном значении этого слова, т. е. устранив все эти усвоенные бытовым сознанием примеси. И здесь, естественно, я буду прежде всего опираться на собственный писательский опыт”.

Здесь же и другие тексты того же автора: “Когда патриарх Московский и всея Руси Алексий II наградил Барри Алибасова орденом Александра Невского (или каким-то еще орденом — я не помню), — тогда я понял, что жизнь кончилась. Не моя жизнь, а жизнь вообще. (Так и вижу слово „Бари” мгновенно подчеркнутое мне красной волнистой линией, — поэтому сразу пишу „Барри”, — пишу на бумаге гелевой ручкой.) Помню, об этом мне сообщила Ольга Ермолаева, заведующая поэзией в журнале „Знамя”. Она показала мне заметку в газете — „Патриарх Московский наградил…” — и спросила: „Ну, Николай Владимирович? — и как после этого жить?” Я согласился: „Да, Ольга Юрьевна, жить нельзя”… И что интересно: я согласился не формально, не для поддержания разговора, — я согласился всей своей экзистенцией…” (Мемуар № 2).

Павел Басинский. Сирота казанская. — “Октябрь”, 2005, № 2.

“Казалось бы, в сравнении с громким отлучением Толстого временное отлучение (епитимия) юного Алеши Пешкова — явление незначительное, но это не так...” Главы из книги “Максим Горький. Версия духовной судьбы”, готовящейся в издательстве “Молодая гвардия” (серия “Жизнь замечательных людей”).

См. также: Павел Басинский, “Горький” (главы из книги) — “Новый мир”, 2004, № 11.

Владимир Березин. Замужем за Рублевским шоссе. — “Книжное обозрение”, 2005, № 9-10 <http://www.knigoboz.ru>.

“Что такое „гламур”, подлинно никому не известно. Понятно, что последние месяцы антонимом к слову „гламурно” употребляется слово „готично”. А это только показывает, какая восхитительная разруха у людей в головах”.

Василий Бетаки. Из книги воспоминаний “Снова Казанова”. — “Toronto Slavic Quarterly”, № 11 <http://www.utoronto.ca/tsq/index.html>.

Середина 70-х . “В следующий раз я приехал во Франкфурт уже осенью, на ежегодную конференцию журнала „Посев”, которая, по сути, была очередным съездом НТС. <…> Тарасова показала нам письмо только что объявившегося в Вене „московского поэта Эдуарда Лимонова”. Он возмущался моей статьей в „Гранях” о новых абсурдистах. Я в этой статье писал, что тех из них, кто „серьезничает”, читать скучно, а вот те, у кого есть чувство юмора, пишут гораздо забавнее. К этим последним я отнес не печатавшихся в СССР Кузьминского и Лимонова. И вот Лимонов в бесконечно-длинном письме утверждал, на полном серьезе и раздраженно, что никакого у него „чувства юмора нет, и не было” и что он даже и не поэт, а „русский национальный герой”. <…> Ну а еще Лимонов совершенно правдиво сообщал редакции, что он в Харькове и в Москве шил на заказ брюки, в силу чего и „являлся символом непокоренного существования”. И вот финал письма: „Моя фамилия Савенко, но как Лимонова знает меня Россия”. Все это было бы веселым и забавным шутовством, — „стёбом”, хотя тогда этого слова еще и не существовало, если бы не то, что в какой-то момент возникало ощущение, что этот человек вовсе не шутит”.

Елена Богданова. Советская традиция правовой защиты, или В ожидании заботы. — “Неприкосновенный запас”, 2005, № 1(39) <http://magazines.russ.ru/nz>.

“„Забота” в том или ином смысле сохраняла позицию активно эксплуатируемого понятия практически на всем протяжении существования советского общества, приобретая в определенные моменты статус важной составляющей официальной идеологии. <…> К середине 1960 — 1970-х годов