“Германский заговор” в амурской деревне. По следам политических репрессий. — “Дальний Восток”, Хабаровск, 2005, № 2, март — апрель.
30-е годы. Немцы на Дальнем Востоке.
Андрей Рудалев. Литературные тени. Современность на фоне классики. — “Москва”, 2005, № 2.
“Современность — это взгляд на мир, который возможен только сейчас и которого не будет завтра”.
Евгений Сабуров. Экономический либерализм и литература в школе. — “Неприкосновенный запас”, 2005, № 1 (39).
“Меня заинтересовало то, что в предложенном стандарте начисто отсутствовал весь ХХ век русской литературы. То есть, конечно, там была малохудожественная попса, перепевающая XIX век. Так, например, непримиримый спор вызвал вопрос: то ли „Тихий Дон” навесить школьнику на уши, то ли „Доктора Живаго”. Поскольку „Доктор Живаго” меньше по объему, я был за „Доктора”. И вообще либеральней. И крови поменьше. Но невольно вырвался у меня вопль: „А почему ж ‘Петербурга‘-то нету?” Тут один российского образования академик прошипел мне: „Пойдем выйдем”. Вспомнив школьные годы, я по- бойцовски вскинул голову и вышел. „Наши учителя, — объяснил он, с ненавистью глядя на меня, — не то что преподавать ‘Петербург‘, они его прочесть не могут”. Я был раздавлен его правотой”.
Наталья Самутина. “Бумер”: приключения жанра на российских дорогах. — “Историк и художник”. Ежеквартальный журнал. 2005, № 1 (3). <http://www.znack.com/xud_ist/index.html>.
“Бандиты в „Бумере” не побеждают и не властвуют, даже не борются особенно за территорию или богатство (если не считать таковой борьбу за деньги на бензин и на тарелку супа в придорожной забегаловке). Они бегут”.
См. также: Вадим Волков, “От вымысла к реальности: „Брат-2” и „Бумер”” — “Неприкосновенный запас”, 2004, № 6 (38) <http://magazines.russ.ru/nz>.
Александр Секацкий. Вирус утопии: проблема передачи. — “Критическая масса”, 2004, № 4.
“Такие величественные монументальные формы, как комплекс ВДНХ или „Книга о вкусной и здоровой пище”, сегодня прочитываются с неподдельным энтузиазмом. Природа энтузиазма ясна далеко не сразу, в особенности если еще не остыло ощущение абсолютной внутренней фальши соцреализма и „стиля Сталин” как его квинтэссенции. Изнутри, в качестве безальтернативного интерьера повседневной жизни, все черты воплощенной утопии образуют мрачный тюремный антураж. Но по мере увеличения дистанции, как хронологической, так и позиционной, интерьеры эпохи обретают совсем другую тональность: они притягивают, зачаровывают по всем правилам категории возвышенного”.
См. также: Александр Секацкий, “Отцеприимство” — “Нева”, Санкт-Петербург, 2005, № 2 <http://magazines.russ.ru/neva>.
Дуня Смирнова. “Подсудимый не всегда и не везде был таким гадом”. Беседу вел Глеб Морев. — “Критическая масса”, 2004, № 4.
“Вообще сам факт того, что „Афиша” позволяет себе кого-то ругать, на мой взгляд, принципиально выводит ее из рамок гламура: гламур никогда не ругает, моделируемый им мир совершенно бесконфликтен и именно потому искусственен — когда гламур хочет поругать, он
“<…> пишущий человек старается использовать почти любые возможности высказать свои соображения (если они у него в данный момент имеются), кроме совсем уж неприличных (возможностей, а не соображений). Да и то — Розанов или Лев Аннинский и неприличными не пренебрегали, печатались черт знает с кем бок о бок”.
Валерий Соловей. Регрессивный синдром. Варвары на развалинах Третьего Рима. — “Политический класс”, 2005, № 2.
“<…> нельзя отрицать очевидное — беспрецедентную социоантропологическую деградацию России, в конце ХХ века явившей миру уникальный случай грандиозного регресса невоюющей страны. < …> Вероятно, у людей, составивших отечественную элиту, социальный инстинкт изначально был ослаблен, в то время как новая социополитическая и экономическая рамка в наибольшей степени благоприятствовала рекрутированию и продвижению людей, преодолевших в себе „слишком человеческое”. <…> Проще говоря, не добившиеся успеха — а таких в России подавляющее большинство — для элиты не вполне люди, а возможно, даже и совсем не люди. Отношения между богатыми и остальными в России не могут быть описаны и поняты в категориях социального и культурного отчуждения и вражды, речь идет о большем — отношениях, имеющих общий антропоморфный облик, но фактически двух различных видов живых существ наподобие уэллсовских элоев и морлоков. В смягченном варианте речь идет об отношениях
