хочется вскрывать”.
Cм. также: Федор Абрамов, “День Победы в Петрозаводске” (предисловие Л. Крутиковой-Абрамовой) — “Нева”, Санкт- Петербург, 2005, № 2 <http://magazines.russ.ru/neva>.
Игорь Манцов. Успех. — “Русский Журнал”, 2005, 18 апреля <http://www.russ.ru/columns/street>.
“Я не боюсь мертвого Сталина, у меня нормально с головой. В то же время я
Шимон Маркиш. Эротизм в русско-еврейской литературе. — “Иерусалимский журнал”, 2004, № 18 <http://antho.net/jr>.
“<…> позвольте сделать предварительное замечание терминологического характера. „Х- еврейской литературой” я называю литературное творчество евреев на не-собственно еврейских языках, иначе говоря — на языках окружающего большинства. <…> Необходимые признаки принадлежности писателя к такой литературе, на мой взгляд, следующие: 1) еврейское самосознание, т. е. полное и органическое ощущение себя евреем; 2) основательное знакомство с еврейской цивилизацией, живая связь с ней (и как результат — еврейская тематика); 3) социальная репрезентативность, т. е. способность и обязанность писателя выступать в качестве представителя общины в целом или существенной ее части (этот признак можно формулировать также как особую, повышенную ангажированность еврейского писателя, пишущего на не-собственно еврейском языке). В новейшее время, грубо говоря — после Первой мировой войны, универсальным и обязательным становится еще один, четвертый, признак: двойная и равно необходимая в обеих своих половинах цивилизационная принадлежность — к еврейству и к окружающему большинству. Само собой разумеется, что с самого начала своего существования любая „х- еврейская литература” складывается под мощным воздействием литературы соответствующего большинства. Русско-еврейская литература, таким образом, имеет два культурно-бытовых фона, две точки отсчета — еврейскую цивилизацию в ее восточно-европейском варианте и русскую литературу. О втором фоне я говорить не буду, предполагая его известным, остановлюсь на первом. Еврейское отношение к чувственной любви претерпело в ходе столетий и тысячелетий значительные изменения…”
См. также: “То, как Зингер разрабатывает „неудобные” темы, вызвало восторженный отклик такого классика жанра, как Генри Миллер, и многочисленные отповеди блюстителей нравственности. <…> Объясняет свое писательское пристрастие к эротическим сюжетам Зингер очень просто: ничто так не раскрывает характер и не выявляет сути человека, как любовь и секс. Если человек не слепой и не глухой, глаза и уши редко ему отказывают, рассуждает Зингер. Глаз не перестает функционировать, даже если ему не нравится то, что он видит. А пенис перестает. Сексуальные органы выражают человеческую личность лучше, чем любые другие части тела. Они не дипломаты. Они всегда говорят правду. А ведь именно это и интересно писателю. Такова вкратце зингеровская аргументация”, — пишет Дмитрий Веденяпин (“Замаскированный рай. Веселый пессимист Исаак Зингер” — “НГ Ex libris”, 2005, № 14, 21 апреля <http://exlibris.ng.ru> ).
Алексей Машевский. Маленькое эссе об Ахматовой. — “Литература”. Научно-методическая газета для учителей словесности. 2005, № 6, 16 — 31 марта <http://lit.1september.ru>.
“<…> говоря фигурально, предпочитает изображать не столько бурю, сколько ее последствия”.
Борис Межуев. Папа и “культура смерти”. — “АПН”, 2005, 7 апреля <http://ww.apn.ru>.
“Но Западную Европу Иоанн Павел II потерял. <…> одержимый благородным негодованием против „безбожного материализма” Запада, папа немного перегнул палку. Требование полного