Инна Лиснянская. Стихи. — “Арион”, 2005, № 2.
Уже отару лет
Остриг январский ветер
И гонит к алтарю.
Уже псалом пропет.
Уже написан Вертер.
И я вдогон смотрю —
Там снег или зола?
И жить уже мне стыдно —
Я старше, чем тетрадь.
Завершены дела.
Но умирать обидно,
Обидно умирать.
…Стихотворение часто запечатлевает чистую и сильную вспышку/переживание в сознании поэта: явившийся текст — лишь проекция этой вспышки на бумагу. Не всякий и запечатлеет ее. У И. Л. в этой же подборке (стихи 2004 — 2005) последним стало такое: “Я кричала прошедшему дню: / Я тебя догоню, догоню! // Настоящему дню я твержу: / Я тебя удержу, удержу! // А грядущему дню я кричу: / Я тебя не хочу, не хочу!”
Маурицио Массимо. Вудсток на Васильевском острове, или В поисках пространства: беглый взгляд на несколько стихотворений Владимира Эрля. — “Дети Ра”, 2005, № 3 (7) <http://www.detira.ru>.
Хорошо, что итальянский филолог (потихоньку печатающийся на нашем поле) напомнил читателю про питерского литератора Владимира Эрля — педагога, архивариуса, знаковую фигуру для истории русской поэзии, точнее, истории “второй”, или “параллельной”, культуры последней четверти прошлого века.
“<…> Эрль испытывает потребность сбросить „скорлупу”, обнажиться. Это — желание попасть в другое Нечто — далекое, первобытно-невинное — как можно дальше от суетного мира.
погружаюсь в слова и меняю свой облик на тени
бестелесный скольжу по поверхности бледных зеркал
и простым безучастьем от прошедшего дня отрекаясь
бормочу непонятные фразы и знаки черчу на песке
Это и есть настоящая свобода — не вписывать себя в какие-либо дефиниции или категории „pro” и „contra”, а просто быть самим собой, не претендуя ни на какую роль. Поэт знает, что он отщепенец, что таким, наверно, и останется, но есть ценности куда важнее. В этом смысле абсурдистское письмо — еще одно выражение отказа, уклонения от ловушки мира, попав в которую становишься уже не Свободным Художником, а всего лишь членом какой-либо структуры. Поэт уже слушает музыку, уносящую его вне… не важно чего. Это — музыка стихов Эрля, выражение внутреннего Я, личного, того, которого у него никто не отнимет. Это также — выражение одной весьма интересной стороны диссидентской среды города домино, призраков, хендриксов (имеется в виду знаменитый гитарист и поэт Джими Хендрикс, воспетый В. Э. —
Об Эрле я, помнится, интересно говорил с такими разными людьми, как Светлана Кекова и Алексей Хвостенко (кстати, Эрль был одним из основателей группы “Хеленукт”, с которой тесно работал и сам Хвост, и Александр Миронов, и К. Кузьминский).
Между прочим, я извиняюсь, но сей текст об Эрле напечатан и в вышецитируемом питерском журнале “Зинзивер” (2005, № 2), опекаемом Евг. Степановым. Вот что такое “работа брендов”! Да и зачем добру пропадать-то.
Михаил Мейлах.
