вспоминает, что буквально за 10 — 15 минут А. Кутилов написал сценарий радиокомпозиции, используя ранее созданные стихи и экспромтом сочиняя связующий текст…” Далее идет текст этой радиокомпозиции. См. также стихи омского поэта Аркадия Кутилова (1940 — 1985) с предисловиями Геннадия Великосельского в № 4, 5, 6, 7, 8, 9 и 10 журнала “ВИКТОРиЯ” за 2005 год.
См. также: Геннадий Великосельский , “Опознан, но невостребован” — “Арион”, 2001, № 4 <http://www. arion.ru>.
См. также: Аркадий Кутилов, “Шахматная баллада” (вступительное слово Геннадия Великосельского, рисунки А. Кутилова) — “Складчина”. Литературная газета. Омск, 2005, № 1 (18).
Составитель Андрей Василевский.
Анатолий Азольский. Рассказы. — “Дружба народов”, 2005, № 11 <http://magazines.russ.ru/druzhba>.
Второй из них — жутковатый “Бизнес” — хоть сейчас в хрестоматию.
Александр Брятов. Стихи. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2005, №10 <http://magazines.russ.ru/zvezda>.
Поэту — 44 года. Живет в Рязани.
* * *
Что за ночь волшебная — каждый лист
шелестит взахлеб на речном наречье,
и лежит, немыслимо серебрист,
узкий лунный луч на твоем предплечье.
А какой на небе переполох!
Видно, Бог споткнулся, неся корзину, —
и собрать рассыпавшийся горох
даже стайке Золушек не под силу.
Татьяна Гоголевич. Монастырь. — “Город”, Ставрополь на Волге/Тольятти, 2005, № 11.
Тонко прописанный рассказ о девушке, пожелавшей уйти в монастырь из мира, в котором, по ее мнению, “нет Господа”. В монастыре ее не приняли, настоятельница просто увидела, что Марии “не сюда”: “Кто-то должен жить и в миру. Мирской подвиг тяжелее монастырского. <…> Ты сама хотела получить послушание. Жить в миру — твое послушание”.
Яков Гордин. Память и совесть, или Осторожно — мемуары! — “Знамя”, 2005, № 11 <http://magazines.russ.ru/znamia>.
Горькое размышление о мемуарах Дмитрия Бобышева “Я здесь. (Человекотекст)” и грустное — о многочисленных художественных воспоминаниях Евг. Рейна. Да и шире, как сказано в заголовке.
“Р. S. Мне было крайне печально писать все это. Не только потому, что с Женей Рейном мы были много лет близкими друзьями, а с Димой Бобышевым приятельствовали. Я вспоминал большое, веселое, яркое содружество конца пятидесятых — начала шестидесятых, которое Дима в своем „человекотексте” верно называет „нашим кругом”. И во что все это превратилось…
„Скучно на этом свете, господа! ””
