Так бы они, наверное, и оставались в своем «литературном гетто» (словцо фантаста Андрея Валентинова), если бы не одно обстоятельство.
В последние два-три года литература и литераторы «мейнстрима» решительно вторгаются на территорию фантастики.
«Золото бунта» и «Эвакуатор», «Аниматор» и «Мечеть Парижской Богоматери», «2008» и «2017», «Московские сказки» и «Американская дырка», «Последняя башня Трои» и «Эдип-царь» — этот список легко продолжить.
Фантастика — самый элитарный жанр массовой литературы. Вряд ли кто станет это оспаривать. Можно посмотреть и по-другому: фантастика — самый массовый жанр литературы элитарной.
Но до последнего времени отечественная критика фантастов своим вниманием не баловала. Да и публикация в толстом журнале для писателя-фантаста была почти невозможной.
То есть писатель, уже зарекомендовавший себя быто писателем, мог, как, например, Татьяна Толстая, написать в фантастическом роде и гарантированно оказаться в центре внимания. Ну а те, кто выходил под глянцевыми серийными обложками, гарантированно оставались на обочине.
В этом был свой резон. Потому что издатели, заботясь о сбыте, загоняли под серийные обложки и очень интересные, достойные всяческого внимания вещи, и одноразовые поделки. Любитель фантастики, так называемый фэн, легко ориентируется в этом потоке. Но человек со стороны вряд ли возьмется ворошить весь этот пестрый сор в поисках жемчужин. Да и зачем?
За пятнадцать лет, прошедших с начала «дикого книжного рынка», фантастика полностью перешла на самообеспечение... Сама себя печатает, сама себя читает, сама себя критикует, сама себя «литературоведает». Сегодняшние писатели, издатели, редакторы, критики и даже книготорговцы вышли из неформального, но очень сплоченного сообщества любителей фантастики — фэндома.
В какой-то мере все это напоминает нынешнюю ситуацию в поэзии — разве что размах намного шире. Все-таки массовый жанр1.
Но вот о фантастике наконец-то начинают говорить. И выясняется, что внутри литературного сообщества, вернее, рядом с ним есть еще одно — со своей табелью о рангах, со своими премиями, своими кумирами, своим фольклором.
И даже со своими журналами.
Первый в России журнал фантастики вышел в начале 90-х как тоненькая брошюра «любительского» формата А-4. Были тогда и другие яркие начинания, но удержался только он один.
Сегодня «Если» — это трехсотстраничныйпятнадцатитысячник, печатающий фантастическую прозу, критику, публицистику. Он по всем параметрам наиболее близок к такому «эталонному» научно-фантастическому журналу, как знаменитый американский «Amazingstories», основанный патриархом НФ ХьюгоГернсбеком.
Бессменный главный редактор «Если» Александр Шалганов принципиально выстраивает именно журнал научной фантастики.
(Традиционно считается, что научная фантастика (НФ) — это литература, сюжет которой разворачивается вокруг какой-то пусть фантастической, но все-таки научной идеи. Точнее будет сказать, что в научной (твердой) фантастике изначально заданная картина мира логична и внутренне непротиворечива. Сюжет в НФ обычно строится на одном или нескольких как бы научных допущениях (возможна машина времени, передвижение в космосе быстрее света, «надпространственные тоннели», телепатия и прочее). Однако сегодня НФ — это лишь часть фантастического массива. Есть еще альтернативная история, варьирующая такие темы, как «что было бы, если бы Наполеон отменил крепостное право?» или «если бы Юг победил в гражданской войне?». Есть криптоистория, приписывающая реальным событиям фантастические причины. Есть утопии и антиутопии, городская сказка, фэнтези и множество других направлений.)
Для повестей и рассказов, публикуемых в журнале «Если», «безумная идея» в основе сюжета если и не обязательна, то очень желательна.
От эпохи, когда фантастика числилась еще по разряду «литературы для детей и юношества», «Если» унаследовал четкую этическую норму; в публикующихся здесь произведениях добро хоть и не всегда торжествует над злом, но категории эти отчетливо различимы. В какой-то мере журнал унаследовал и научно-популяризаторскую традицию «золотого века» фантастики 40 — 60-х.
