Кенжеев: “Может быть, все творчество Александра Сопровского есть расширенный ответ на вопрос, заданный им же. „Что есть душа?” Он ушел от нас в роковые 37 лет, как многие неисправимые романтики. Сегодня, пятнадцать лет спустя, становится ясно, какой неоценимый вклад внес он в российскую литературу. Традиционность Сопровского обманчива; для того, чтобы столь жарко и горестно доказывать предстояние поэзии (включающей дружбу, любовь, рыцарство, верность) тяжелому и низкому окружающему миру, требуется незаурядная отвага, особенно если творчество — не набор антологических красот или юрких иронических приемов, а — неотъемлемая часть того самого окружающего мира, с приметами убогого советского быта 70-х и 80-х годов. Мне, как и моим друзьям из основанного поэтом „Московского времени”, посчастливилось получить от Александра Сопровского уроки чистоты, чести и преданности поэтическому делу еще при его жизни. Его блестящие стихи — источник тех же уроков для нынешних читателей”.
Добавлю, что апрельский “Октябрь” вышел цельным и крепким, в нем читается, пожалуй, все. “Центром тяжести” в номере стал уже упомянутый мной новый роман Петра Алешковского “Рыба”. “…В последнюю ночь на Беговой я снова вспомнила и, может быть, задремав ненадолго, увидела их всех, любимых и прощенных мной. Мы стояли на цитадели в Пенджикенте, вставало солнце, вокруг паслись ослики и кони”.
Юрий Сорокин. Заговор и цареубийство 11 марта 1801 года. — “Вопросы истории”, 2006, № 4.
Об эволюции научного (и разного другого) знания о той драматической ночи. Кстати, я впервые читал свидетельства очевидцев-соучастников события. Тут помимо табакерки и шарфа в ход шли и ноги, и сабли. И пьяное глумление над телом императора тоже было.
Андрей Тимченов. Гагарин и смерть. Поэма. — “Зеленая лампа”, Иркутск, 2005, № 4.
Это стихотворное сочинение о технологе Игнатьеве тридцативосьмилетнего иркутского стихотворца оценили бы по достоинству, так почему-то чувствую, и В. М. Шукшин, и Л. С. Петрушевская.
“Когда он шел, все смеялись вслед: / смотри, мол, наш Гагарин куда-то прет. / А технолог улыбался в ответ / и руками изображал самолет”. “Отец Леонид был непреклонен, / выслушивая в очередной раз технолога. / Храм, говорил, не какая-нибудь лаборатория, / а место обитания Бога!”
Наталья Трауберг. Открывающий радость. Беседовал Виталий Каплан. — “Фома”, 2006, № 2.
О Клайве Льюисе. “Чем дальше, тем более я понимала: в нем борются
В этом же номере “Фомы” священниками и мирянами обсуждается фильм “Хроники Нарнии”.
Филология в лицах. Михаил Леонович Гаспаров (1935 — 2005). — “Вопросы литературы”, 2006, № 2.
Здесь четверо авторов и неопубликованное вступление М. Г. к переизданию книги В. Шкловского “Краткая, но достоверная повесть о дворянине Болотове”.
“В большей мере, чем кто-либо еще, кого я знаю, М. Л. — напряженно и по преимуществу — переживал мир через написанное слово, что выделяло его как человека иной, более ранней, эпохи или как того, кто опоздал родиться. Быть может, это был акт невероятного по своему мужеству ответа на вызов своего времени, его обстоятельств и собственного физического состояния. М. Л. осознавал это ясно и спокойно, как он осознавал все остальное, касающееся себя и своего места в интеллектуальной истории, и он был тверд в этом осознании. Как бы то ни было, но глубина языкового понимания, свойственная М. Л., сделала его совершенным читателем. <…> Острота восприятия М. Л. сопровождалась точностью и экономностью его собственного письма. В огромном объеме написанного им нигде нет ни провисания текста, ни литья воды; едва ли кто может посоперничать с ним в точности прозы или в ясности логики. Никогда, будь то в уличной беседе или в поезде метро, мне не приходилось слышать от него что-то иное, чем отточенные фразы, готовые к печати” ( Джеральд Смит, “ Я вдохновлялся его примером”. Авторизованный перевод И. Шайтанова).
Анатолий Шавкута. На полпути к поражению. — “Знамя”, 2006, № 4.
Грустный, горький рассказ, с эпиграфом, внимание к которому привлекается дважды — самим фактом и драматургическим отсылом из текста.
Людвиг Бёрне: “Возьмите лист бумаги и записывайте три дня подряд без фальши и льстивости все, что думаете о себе, о ваших женах, о турецкой войне, о Гёте, о криминальном процессе Фоукса, о дне Великого суда, о ваших начальниках — и по прошествии трех дней вы будете страшно поражены и удивлены новыми невероятными мыслями. Вот оно, искусство стать в три дня оригинальным писателем”. А
