За спиной кто-то был, и Костя обернулся. По склону, осыпая камешки, бочком спускалась фигурка в темном кимоно, перепоясанная широким тканым оби. На голове яркий платок с узлом на ухе. На груди монисто. Спустившись на отмель, странное существо двинулось, чуть косолапя, к Косте. Подошло вплотную. Костин рот приоткрылся сам собой. Существо подняло руку и сдернуло цыганский платок. Копна белых волос встала дыбом и затем опустилась на плечи. Прядь упала на глаза, и существо, скривив губы, сердито на нее дунуло. Костя смотрел в серые глаза под темными бровями, и деревянная, изображающая улыбку гримаса застыла на его физиономии.
— У вас, Костя, акинезия, — тихонько произнесла Катя.
— Чего? — прошептал в ответ Костя.
— Легкий паралич, говорю, у вас. Но это скоро пройдет, вот увидите, — успокоила она его и дотронулась до кончика его носа.
Ах вот оно что! — чуть слышно воскликнул бывший московский Бисэй.
1 Бисэй — персонаж, пришедший в Японию из Древнего Китая. Символ верности данному слову, обязательности в исполнении обещаний, а также простодушия, граничащего с глупостью.
Лиснянская Инна Львовна родилась в Баку в 1929 году. Поэт, эссеист. Постоянный автор нашего журнала. Живет в Переделкине.
Публикуется с сохранением авторской орфографии.
1
Ой, неужели гром прочищает горло,
Чтобы спросить меня, молниями сверкая:
Ой, почему так много в тебе перемёрло,
Будто ты не человек, а страна какая?
Ой, для чего мне задан вопрос на засыпку?
Я и сама не знаю своих владений.
Ветер Китая сносит мою улыбку,
Ветер персидский хлещет по лбу сиренью.
И до того тяжела облаков мокрая вата,
Что я мечтаю разжиться на зиму шкуркой куньей.
Я оттого, что обкрадена, — воровата,
Я оттого, что оболгана, стала лгуньей.
Ой, перемёрло во мне несколько поколений
Добрых порывов, будто бы молодцев добрых…
Ой, моё небо в громах, в молниях, в пене,
Не задавай мне своих вопросов подробных.
2
Ой, до чего же день от тумана матов!
