Новый Мир ( № 10 2006)

То есть он сказал мне, чтбо звучало в тот момент, когда наш Дробышев умер.

Но спросив “а” — спроси “б”.

— Где он сидел?.. На этом моем стуле? — Я на миг увел глаза от экрана.

Гоша не стал скрывать. Незачем. Мы старики.

— Да.

А у меня мелькнуло, мол, прекрасная смерть. Мгновенная. Если уж выбирать… Тем более Дробышеву, с его тщеславием. С его неутоленной героикой. Я представляю, как высоко парил в последнюю минуту его дух. Еще и рядом музыка. Еще и верный демонический Людвиг ван.

 

3

В тиши, под ненавязчивую музыку нам рассказывали, как именно и в каких обстоятельствах Малевич намалевал Жницу… Ту, что в астраханском музее… Ту, что вся этаким бочоночком. С мощью в торсе… Крестьянка, однако в принципе уже готовая к союзу с пролетарием. Зато следом, тактично нам подбросили квартет Хиндемита. Его нервозное скерцо. Пролетарии, геть!.. Чутко с их стороны. Этакий подчеркнутый асоциальный диссонанс.

Даже пейзажи (трехминутные, в паузы) были высокие . Мачтовый лес. Настоящий! Вдохновенно исполненный! И под косым солнцем!.. Солнце искосилось с запада… И тотчас стволы сосен заиграли. Стволы сосен меняли цвет. (Цифровая камера.) Желтый. Медный. Красный. Багряный…

И меня тоже скосило... Как луч… Скосило к прагматизму. К той цепкой мысли, что я тоже успею.

Я, мол, тоже смогу. В конце концов, Гошину вкрадчивую (лучше не скажешь) экранную духовность я и сам себе смогу устроить. И получать подпитку с пятой регулярно… Чем я хуже Гоши и его молчаливых друзей?.. Прикупить телевизор. Сейчас это просто. Если немодный… Какое-нибудь говнецо. За недорого. Буду вечерами в обнимку с чужими жизнями… И даже инфаркт не в инфаркт!.. Готовность номер один.

А если вне дома, то пока что у Гоши. Знать наперед — это прекрасно!.. Знать, как и где. Знать, с какой мелодией в душе и на каком стуле сидя. (И необязательно тот пронзительный фортепианный Моцарта. Не выпендривайся, — шепнул я себе. Музыки много… Когдатошний меломан найдет себе отходняк!)

Если у себя дома, то поставлю стул прямо напротив “ящика”. Приникну к экрану. И проникнусь. Еще как!.. Я ведь и своего ноу-хау могу добавить. Кой-чего… Как разрыхление почвы… Нет-нет… Не пьянство, конечно… Однако “Гжелка”, скажем, отлично меня разрыхляет . Как там у нашего старинного друга Хайяма:

Познал я радость малого питья …

На какую-то минуту нас с Гошей какой-то ассоциацией (какой?..) отбросило сильно назад. Случайно ли?.. В сознании (в подсознании) все еще дергались немые гениально нарезанные кадры… монтаж… “Броненосец”… Что-то кольнуло, хотя в нашем поколении уже уснул революционный нерв. И этот крупный, всё нарастающий титр, уже безумный в нынешнем XXI веке… Братья!.. Братья!.. Братья!!! Кольнуло — и мы оба про укол чутко поняли. И застыдились. Откуда этот укол? Зачем он нам?.. Казалось, так прополоскали!.. Мы молчали. И лишь некие две-три золотые крупинки слабо позвенькивали в не до конца промытой памяти.

И как-то вслед Гоша Гвоздёв вдруг спросил:

— А ты помнишь Белый дом?.. В 93-м?.. Когда всё наше старичье туда сбежалось... — Он хмыкнул. — Согласись: это было странно. Нелепо… Сошлись, чтобы просто поглазеть! Подглядеть! В замочную скважину Истории. — Гоша снова хмыкнул. — Этакий странный выплеск (не скажу — всплеск) нашего поколения.

— Да ну!.. Чушь.

— Все же тот выплеск был чем-то особенный.