И еще долгие-долгие годы он оставался пессимистом. Мрачный и настороженный — всюду подозревавший козни наших нелепых правителей. Козни, направленные против него лично. Развелся с женой из неких опасений… Подозревал он и слежку... За собой.
Одно время (и немалое время, лет пять) Гоша был на очень сильном взводе. Показывал мне на улице (жестом, не поднимая глаз) неких низколобых типов. Одного… Потом другого… Дух времени, говорил он. (Душок…) Гоша уверял меня, что он у них уже на крючке. Ему не уйти. Его уже ведут … вываживают, натягивая лесу все крепче. Это длилось долго… Лет пять… Настоящая мания. (Но кто знает… Может быть, в его случае и не мания?)
Страхи так и оставались… Много страхов… И Гоша переборол их, только подсев на пятый канал. Именно так. Это было спасение. Теперь Гоша весь ожил, посветлел лицом… Я бы сказал — просветлел! Подлинный хеппи-энд!.. Что значит дожить до старости и не слишком много болеть.
Салимон Владимир Иванович родился в Москве в 1952 году. Выпустил более десяти поэтических книг. Постоянный автор нашего журнала. Живет в Москве.
* *
*
Ясень клонится, стараясь
поскорей стряхнуть листву.
Я все более склоняюсь
к мысли, что не так живу.
И от этого порою
в самом деле худо мне.
Начал было сам с собою
разговаривать во сне.
Точно друг неугомонный,
свой сующий всюду нос,
учинил бесцеремонный
самому себе допрос.
* *
*
Листвы сожженье в бочке ржавой
есть непременный ритуал,
и нынче утром Дух кровавый
восстать из пепла я призвал.
Послушно взвился пламень алый,
