Все это так давно случилось,
Что смерть нисколько не страшит,
Лишь кости — все, что сохранилось,
Лишь череп — твердый, как самшит.
Приветствуем тебя, зарытый
Две с лишним тыщи лет назад,
Иль воин, иль один из свиты
Вождя убитого, сармат.
С почетом ли закопан вживе
Или с почетом умерщвлен,
Улыбкой безобразной дивен,
Ты дважды свету возвращен.
А я, откинувшийся в яме,
Затылком подпирая скат,
На ощупь пробую руками
Столетья — или экспонат?
У антрополога на полке
Он обретет достойный вид...
И мне отпущен срок недолгий,
А все же вечность предстоит.
* *
*
Ни в сон, ни в постель, ни в мечту,
Ни в жизнь не возьму тебя больше,
Но в толстом журнале прочту
Стихи о полетах и Польше.
Твой голос — вот то, что любил
Сильней и мучительней тела,
О чем недостанет чернил.
Ну вот — за окном погрустнело.
Темнеет, читай же мне вслух
С медлительногласной ленцою,
