словно смерть, простая, —
и коса, и коса густая.
Вот она выбирает пасочку и идет ко мне осторожно,
так берет документики, будто это важно.
Фотография, биография, биопсия, копия.
Это я, девочка, это я.
Голова у меня пустая,
совесть чистая,
ты моя.
* *
*
Как в норе лежали они с волчком, —
зайчик на боку, а волчок ничком, —
а над небом звездочка восходила.
Зайчик гладил волчка, говорил: “Пора”,
а волчок бурчал, — мол, пойдем с утра, —
словно это была игра,
словно ничего не происходило, —
словно вовсе звездочка не всходила.
Им пора бы вставать, собирать дары —
и брести чащобами декабря,
и ронять короны в его снега,
слепнуть от пурги и жевать цингу,
и нести свои души к иным берегам,
по ночам вмерзая друг в друга
(так бы здесь Иордан вмерзал в берега),
укрываться снегом и пить снега, —
потому лишь, что это происходило:
потому что над небом звездочка восходила.
Но они все лежали, к бочку бочок:
зайчик бодрствовал, крепко спал волчок,
и над сном его звездочка восходила, —
и во сне его мучила, изводила, —
