Новый Мир ( № 4 2007)

— Это сложный вопрос. Проблема <...> в том, что до сих пор христианство воспринимается в Японии как религия западного мира, чуждая, импортированная. И изменить это отношение до сих пор не удалось — число христиан всех конфессий в Японии не превышает одного процента населения.

Кроме того, в современном мире совершенно отвыкли учиться. Знания закладываются в компьютер, и если нужна информация — надо просто нажать соответствующую кнопку. Мы ищем готовые ответы на все вопросы, и многие их находят, тем более что их в изобилии предлагают различные оккультные секты. А удовлетворившись этими ответами, уже не нужно совершенствоваться, стремиться стать лучше. Последние двадцать-тридцать лет в Японии эта тенденция прослеживается довольно четко: люди не хотят думать, не хотят расти. Большинство жителей Японии считают себя буддистами. Но что представляет собой их буддизм? Раз в год прийти в храм, несколько минут помолиться, сходить на могилу родственников — и все. Мало кто изучает буддизм как религию и выстраивает свою жизнь в соответствии с его учением. И среди христиан, в том числе православных, то же самое. Изменить свое сердце зачастую становится непосильной задачей, люди предпочитают просто отказаться от веры, даже если понимают умом ее правильность и необходимость. Ведь вера — это прежде всего работа души... Чтобы воспитывать в себе веру, человек должен думать, должен стремиться получить опыт общения с Богом. Он реален, он доступен каждому. Мы обладаем немыслимой роскошью — возможностью чувствовать Бога в повседневной жизни. Господь вокруг нас! Но мы теряем способность осязать это присутствие. Мы просто живем, не обращая на это внимания. И зачастую просто не готовы к разговору о грехе, о вечной жизни… Но думать и говорить об этом необходимо. И прежде всего именно нам, пастырям. Мы должны быть внимательнее к нашим прихожанам и к так называемым захожанам, особенно — к тем, кто пришел в храм впервые. Меня не покидает мысль: может, все дело в том, что мы, пастыри, делаем недостаточно.

В каком-то смысле сегодняшняя ситуация в Японии напоминает раннехристианскую историю. Трудно было быть христианином в Римской империи, трудно было проповедовать в Греции… Вот и мы ведем свою проповедь среди язычников, которым наша вера чужда, а необходимость спасения души — неочевидна. Конечно, нас не бросают в клетки к тиграм, не истязают — в этом смысле нам значительно проще. Но гораздо сложнее находить способ свидетельствовать о Христе в обыденной жизни, когда тебя никто не преследует, не запрещает тебе молиться. Потому что остается единственный способ свидетельства — искренняя любовь к ближним, и не в романтическом порыве, а в повседневности. Согласитесь, это не так-то просто”.

Центральная тема этого номера “Фомы” — “Православная Япония”.

Виктор Теплицкий. Два рассказа. — “День и ночь”, Красноярск, 2006, № 9-10.

Первый — “Ванечка”, редкой сердечности и теплоты, самой своею милосердной музыкой встает в видимый и невидимый строй сочинений о “странных людях”, Божьих существах, убогих, но просветленно- честных, тех, “кого обижать нельзя”. Всякий раз, читая подобное, я думаю, что такое уже читал, затем мелькает мысль об астафьевской ли, чеховской интонации. Нет, очевидно, похожесть музыки и интонации в подобных случаях диктуется самим таким героем, его душевным родовым составом. В них что-то общее, ангельское всегда присутствует. Они всегда погибают почему-то или исчезают неведомо куда. И отчего-то с ними только так и может быть.

Алфред Хейдок. Маньчжурские рассказы. Предисловие Александра Колесова. — “Рубеж”, Владивосток, 2006, № 6 (868).

Старинная книга этого харбинского писателя “Звезды Маньчжурии” (1934) в свое время вызвала в читающем русском Китае большой шум. “Рубеж” публикует завораживающие, мистико-романтические рассказы Хейдока, не вошедшие в то издание. Главный редактор альманаха встречался в 1990 году с 97- летним автором (прошедшим и лагеря, и жизнь в Казахстане, и отход от писательства) в городе Змеиногорске. Алфред Петрович так и остался автором одной книги, а душу свою навсегда вверил рериховскому учению Живой Этики (кстати, Н. Рерих и придумал название книги — “Звезды Маньчжурии”). В том же 1990-м Хейдока не стало.

Его рассказу “Сильнее судьбы” — о супружеской паре, сумевшей перебороть, как говорят, предначертанное, — думаю, отчаянно позавидовал бы и Джек Лондон. Жаль, что проза Хейдока недоступна центральному читателю и что у нечасто выходящего, фундаментального “Рубежа” до сих пор нет интернет- сайта, очень жаль.

Пользуясь случаем, скажу, что в текущем номере очень силен японский раздел: и поэзия, и проза. Тут и древнее, и современность. Усилия исследователей и переводчиков — А. Вялых, В. Зорина, И. Ющенко — стоят дорогого: глубина их эрудиции и легкость в обращении с “материалом” вызывает удивление и заслуживает отдельного разговора — наподобие того, какой повел критик Александр Лобычев в своем эссе “Зеленый вкус одиночества. О ритуалах, дзэн и самоубийстве”, формально посвященном роману нидерландского поэта и прозаика Сэйса Нотебоома “Ритуалы” (М., 2000).

Алексей Цветков. Сергею Гандлевскому. — “Воздух”, 2006, № 3.

Та или иная статья в постоянной рубрике “Объяснение в любви” — это абсолютная противоположность содержимому рубрики “Кто испортил воздух” (“Рейтинг профнепригодности”) в том же “журнале поэзии”, господа. Здесь — любят, там — презирают. Тут — подписанные, тщательно продуманные исследования (в данном случае интереснейшее, на мой взгляд, эссе А. Цветкова, на ранней стадии написания горячо обсуждавшееся в “Живом журнале”), а там — анонимные грубость и хамство (злые языки говорят, что их порождает чуть ли не сам Редактор издания, но это наветы, господа, все мы знаем Редактора “Воздуха” как человека из интеллигентной семьи, любителя и ценителя изысканной, высоколобой поэзии, никогда не опускающегося до подобных публичных проявлений; это кто-то хулиганит у