нет.
Возможно, впрочем, что потенциального папу оскорбляет одна только мысль, что розочки с торта будет выедать кто-то другой. А дочь моя на деторождение, скорее всего, смотрит просто-напросто трезвыми глазами, а со всех разумных точек зрения неизбежные затраты на детей многократно превосходят все мыслимые приобретения. Когда грезы о материнстве, отцовстве, о продолжении рода, о бессмертии в потомстве окончательно угаснут, миру придет конец.
Супруг моей дочери не собирается жертвовать ничему, кроме аплодисментов. Однако во время своего дебюта в нашем доме он был как никогда похож на человека трогательным выражением неизъяснимой обиды на бледном личике — так семейный любимчик, впервые отправившись в лес по ягоды в новой компании, бывает потрясен, что все отправляют собранную землянику в собственный рот, вместо того чтобы угощать его. Подпольный росток оторвался от норки родимой, думалось мне, когда он в горестной отрешенности обвисал у стенки едва уловимым зигзагом, и я, невольник своей миссии всеобщего утешителя, старался сказать ему что-нибудь воодушевляющее.
Однако, возможно, из-за того, что он не был женщиной (назвать его мужчиной у меня язык не поворачивается), я далеко не сразу въехал в его мечту, а потому начал простодушно расхваливать тот самый контраст между изысканностью формы и грубостью… Но — в его грезе о себе не было места чему- либо неизящному: единым взглядом он обращал любые экскременты в чистое золото (его дежурная адъютантесса едва заметно кивала каждому его слову, поскольку она и вовсе не видела разницы между золотом и экскрементами). Правда, выражение безнадежной обиды, словно по мановению волшебной палочки, сменилось у него юмористической (“я понимаю, что не восхищаться мною невозможно, но нельзя же так открыто”) снисходительной улыбочкой: ну что вы, бетон — это же битумен , горная смола, она бывает ячеистой , мелкозернистой ...
Красивые слова он выговаривал с тем особым выражением отточенности, с каким его маман произносила слова маркиз , Шопэн , принцесса Юния де Виантро . В ту пору он обожал слово куртуазный .
Ну что вы (он умел пребывать только в двух фазовых состояниях — воплощенная обида или юмористическая снисходительность) — ведь это же минералы , изразцы , силикаты , алюминаты , тонкий помол , пуццолановый портландцемент!.. А голенища — это же органика , выделка , эмульсия , суспензия , шевро …
Человеческую кожу он называл не иначе как эпителий . Но поэт ведь и должен гнаться прежде всего за красивыми словами — для звуков жизни не щадить?.. Ну что из того, что вся нездешность для него сводилась к иностранному происхождению, — все равно это было служение красоте, а не шкуре, эпителию … Да, это была греза фарцовщика, лакея — но ведь греза же! Я не могу огласить его псевдоним, ибо вы сразу поймете, о ком идет речь, но и псевдоним был порожден всего только переводом его истинного имени на греческий — по принципу “Пупко (Пупко земли) — Омфальский”. И все-таки он превратился в окончательную свинью только тогда, когда принялся служить не грезе, хотя бы и лакейской, а силе, когда из-под знамени “Поэзия — там” ускользнул к лозунгу “Сила (бабки, аплодисменты) — за бугром”.
Я прекрасно помню, как с выражением смертельной обиды на понемногу брюзгнеющем личике он повторял: “Стихами не пробьешься, надо переходить на прозу”. И, боже, что это была за проза!.. Нескончаемая череда изысканных поз, взывающих к читателю: да на хрена вам вся эта муть, которую якобы я изображаю, — смотрите лучше, как я умен и тонок!.. А до чего красив! Вот я погрузился в задумчивость, демонстрируя свой единственный в мире профиль, а вот я одарил вас улыбкой, а вот я пригубил чашку саксонского фарфора, изящно отставив неотразимый мизинец…
