А Греция к нам привела сквозь века
Медею и Федру, поблекших слегка.
А русских стихов утешительней нет.
* *
  *
— Вот, — говоришь, — забываю слова,
А с именами и вовсе морока.
Этот, ну как его, словно сова,
Старорежимный любитель Востока,
Вечный заступник арабов у нас,
Выкладкам мидовским верный и сводкам,
Мрачно вещающий, как контрабас,
С голосом низким, двойным подбородком.
— Как хорошо, — говорю, — что найти
Сразу не можешь запавшее слово.
Чудный рисунок, гравюра почти —
Этот мгновенный портрет Примакова.
Сколько их, блеющих, нет им числа,
Душащих нас в телевизоре нашем.
Если б еще кой-кого не могла
Вспомнить из них, Жириновского, скажем!
* *
  *
Все должно было кончиться в первом веке,
И начаться должно было все другое,
Но не кончилось. Так же бежали реки,
Так же слезы струились из глаз рекою.
Страшный Суд почему-то отодвигался,
Корабли точно так же по морю плыли,
С переменою ветра меняя галсы,
В белой пене горячей, как лошадь в мыле.