— Товарищ Сталин! Я действительно подписал этот номер, но он был составлен и сдан в печать предыдущим редактором. Но это не снимает с меня вины, все же я являюсь главным редактором, и моя подпись стоит на журнале.
— Кто же составил номер?
Фадеев ответил. <…>
Сталин вызвал Поскребышева.
— Привези сюда такого-то. — И, обернувшись к нам, сказал: — Можете сесть.
Мы сели. И стали ждать. <…> Открылась дверь и, подталкиваемый Поскребышевым, в комнату вошел бывший редактор <И. М. Беспалов>. Не вошел, вполз, он от страха на ногах не держался, с лица его лил пот. Сталин с удовольствием взглянул на него и спросил:
— Значит, это вы решили напечатать этот сволочной кулацкий рассказ?
Редактор ничего не мог ответить. Он начал не говорить, а лепетать, ничего нельзя было понять из этих бессвязных звуков.
Сталин, обращаясь к Поскребышеву, который не вышел, а стоял у двери, сказал с презрением:
— Уведите этого… И вот такой руководит советской литературой… — И, обращаясь к нам: — Товарищ Сутырин и товарищ Фадеев! Возьмите этот журнал, на нем есть мои замечания, и завтра же напишите статью для газеты, в которой разоблачите антисоветский смысл рассказа и лицо его автора. Можете идти” (цит. по: Белая Г. Дон Кихоты 20-х годов. М., 1989, стр. 274 — 276).
14 Лузгин Михаил Васильевич (1889 — 1942) — прозаик, литературный критик, был заместителем ответственного редактора журнала “Октябрь” А. С. Серафимовича, в Ленинграде — один из функционеров ЛАПП (Ленинградской ассоциации пролетарских писателей), входил в редакцию журнала “Звезда”. В № 13 журнала “На литературном посту” он писал: “…главной опасностью на данном этапе является то, что наличествует хотя бы в статье В. Полонского (в первой книжке журнала „Новый мир”). Главной опасностью является недооценка необходимости и возможности перестройки, смазывание остроты этой необходимости…” (стр. 27).
15 А. Прозоров писал: “Полонский противопоставляет голую идеологию писателя его арсеналу изобразительных средств, образам, художественным формам. Это — переверзевщина. Полонскому <…> следует реконструировать в первую очередь самого себя, свое собственное мировоззрение, хотя бы для того, чтобы руководить мелкобуржуазными „попутчиками”, группирующимися возле „Нового мира”, а не плестись за ними в хвосте” (“На литературном посту”, 1931, № 14, стр. 16 — 20).
16 Алексеев (Лившиц) Алексей Григорьевич (1887 — 1977) — основатель жанра конферанса в России, театральный режиссер, мемуарист. В годы своего заключения организовал на лагпункте концертную эстрадную бригаду.
17 Александровский Василий Дмитриевич (1897—1934) — поэт, участник объединения “Кузница”. А. С. Неверов, познакомившийся с ним в мае 1920 года в “Кафе поэтов”, дал портрет Александровского того времени в своем дневнике: “Молодой паренек. Тоненький, среднего роста, даже ниже среднего. Солдатская гимнастерка. Кепка. Узкие брюки. Длинные носки полуразбитых ботинок. Держится спокойно, наружно просто, но чувствуется, что он чем-то захвачен „своим”, как бы внутренне прячет от других…” (Неверов Александр. Из архива писателя. Исследования. Воспоминания. Куйбышев, 1972, стр. 78). О деградации спившегося поэта рассказывает некто Ф. Горшков (“На литературном посту”, 1928, № 13-14, стр. 119 — 120): “Я хорошо знал Александровского еще со времени первого съезда пролетписателей в Москве, неоднократно он бывал у меня на ленинградской квартире, но тут в этом растерзанном и испачканном человеке я никогда бы не узнал Александровского. От многодневного пьянства опухло лицо, волосы спутались. Голое тело было прикрыто только пиджаком. Нижнее белье было пропито”.
18 Язвицкий Валерий Иольевич (1883 — 1957) — писатель, автор научно-фантастических и исторических романов, из которых наиболее известен многократно переиздававшийся пятитомный “Иван III — государь всея Руси”. Переписывался с Горьким с дореволюционных лет, мог считать себя в какой-то мере его учеником. Горький в уже упоминавшейся статье
“О работе неумелой, небрежной, недобросовестной и т. д.” (“Правда” и “Известия”, 1931,
19 апреля) раскритиковал за литературную малограмотность и косноязычие 3-й том издания “Жизнь животных по А. Э. Брему” в переработке В. И. Язвицкого и М. А. Гремяцкого
(М. — Л., “Молодая гвардия”, 1930 — 1931). “Не сомневаюсь, что переработка Язвицкого будет встречена как праздник злопыхателями и врагами рабоче-крестьянской власти”, — делает Горький далеко идущий вывод.
На деле Язвицкий как раз в 3-м томе “Жизни животных...” участия не принимал. В предисловии “От составителей” говорится: “Том III, описывающий жизнь млекопитающих, весь составлен М. А. Гремяцким и проредактирован проф. Н. С. Понятским, но окончательно доработан после смерти последнего…” (“Жизнь животных по А. Э. Брему”, т. I. М.— Л., 1931, стр. VII). Валерий Язвицкий написал
