ужин писцов совместно с комендантом СФ ДТ и приглашенной ими сержантом Свиридовой состоялся без происшествий. Неоднократно отмечалось высокое качество деликатесных продуктов питания и напитков, особо доставленных к данному приему пищи.
20. Как провел мальчик остаток дня после сбора лисичек и поимки муравьев
— Эх, где наша не пропадала! — провозглашает Дементий Порфирьевич, шуточно сощурив синие глаза. — Мальчишка ты исполнительный, гостей наших сегодня накормил чуть не целым обедом. Матери помогаешь, почти как взрослый. Держи!
Полированная деревянная коробка с кожаной ручкой оказалась неожиданно тяжелой, будто содержала что-то металлическое. “Вряд ли это пистолет, — подумал мальчик, — детям не разрешается пользоваться оружием, да и зачем он мне?”
— Открывай, дружок, не стесняйся.
Мальчик отодвигает два никелированных крючочка, на которых держится крышка. На зеленом бархатном ложе, снабженном необходимыми углублениями, бесстрастно покоится двуствольный латунный микроскоп, из тех, которые он видел в журнале “Техника — молодежи”.
— Ой! — не верит он своим глазам. — Это на время?
— Нет, насовсем. Считай, премия за образцовое поведение. Инструкция, правда, на фашистском языке, но справимся как-нибудь.
Мать смотрит на коробку с недоверием и восторгом.
— Балуешь ты мальчишку, Дёма. Я видела такой микроскоп в магазине случайных вещей — четыре с половиной тысячи!
— Да ну?
— Честное слово. За такие деньги лисью шубу можно купить. Откуда он у тебя?
— От верблюда. А с лисьей шубой разберемся, Маша, голой не останешься.
— Спасибо, дорогой дядя Дёма, — частит мальчик, опасаясь лишиться ценного подарка. — Ужасное спасибо!
“Наверное, мать притворяется, что дядя Дёма всего лишь ее сослуживец. Наверное, он и есть мой отец, которого якобы никогда не было, — подумал мальчик. — Просто они надолго поссорились после моего рождения, а теперь наконец помирились. Или, наоборот, папу послали на сверхсекретное задание за границу, а теперь он вернулся. Скоро он обменяет свою жилплощадь и мы заживем вместе в целых двух комнатах, купим радиоприемник и диван, на котором я смогу читать, забравшись на него с ногами. Ботинки я буду предварительно снимать, чтобы не запачкать обивку и чтобы родители не ругали. Еще мы купим для меня ученический письменный стол и настольную лампу-грибок, покрытую голубой эмалью. Мама не будет так страшно уставать, а папа будет помогать мне готовить уроки, присаживаясь рядом со мною перед столом. Через несколько лет ему придется изображать близкое знакомство с геометрией, биологией и всемирной историей, но я же понимаю, что у него не было времени изучать все эти школьные предметы, что он занимался куда более важными делами. Свою комнату — а у меня появится своя комната! — мне придется держать в армейской чистоте и порядке, потому что папа — человек справедливый, но суровый и, вероятно, в случае чего может без лишней жестокости отодрать меня своим широким командирским ремнем. А наши друзья-писатели будут иногда запросто приходить к нам в гости, вспоминать спецфилиал Дома творчества, шутить и хохотать, нахваливать мамин винегрет и котлеты, ставить на стол советское шампанское и стрелять пробкой в потолок, и мама будет зажимать уши в притворном страхе. Будут угощать и меня, а я вежливо откажусь. Еще будут наведываться командиры-чекисты с женами и детьми, и у меня появится много новых замечательных друзей. И все наши жалкие соседи будут завидовать, потому что их никогда не навещают такие знаменитые и незаменимые люди”.
— Ты, как всегда, держишь какую-нибудь живность в спичечном коробке? Давай сразу и опробуем наш новый аппарат. Мне, признаться, тоже любопытно.
Дементий Порфирьевич, отряхнув с рук остатки гусиного пуха, ставит микроскоп на кухонный стол.
— Нам требуются предметные стекла, — подает голос мальчик, — и, наверное, покровные стекла тоже.
— Ну, я покопался в инструкции. В комплекте имеются и те и другие, но покровные стекла нужны для совсем крошечных, тонких образцов, например луковой шелухи. А мы с тобой будем муравьишку рассматривать. Только как сделать, чтобы он, оставаясь живым, не двигался? Маша, капни-ка на стеклышко чуть-чуть меду из высокой банки. Теперь помещаем зверя в эту каплю. Видишь, лапами шевелит, усами старается — а выбраться хрен! Ну-ка…
Он склоняется над окулярами, медленно вращая черный винт машины, а еще одним винтом — чуть-чуть перемещая прямоугольное стеклышко, помещенное в лапки-зажимы на предметном столике.
