Но это другая тема: панславизма тогда уже не было. Внеся немалый вклад в разрушение нашей Империи, он исчез. Чтобы возродиться сегодня, на заре нового века”.
Александр Уланов. Подмена. — “Знамя”, 2008, № 9.
Рецензия на новую антологию современной американской поэзии. Или история о том, как издательство “ОГИ” вместе с Эйприл Линднер подсунули читателю совсем не тех поэтов, да еще и плохо переведенных совсем не теми переводчиками. Что-то убеждает, что-то не убеждает в печалях А. У., но, по-моему, настала пора нашему специалисту (корпус знаний им самого предмета и ориентация в именах меня давно убедили) дать возможность сделать
“…Это не современная американская поэзия, антология отражает ее не более, чем авторы, например, стихов из журнала „Наш современник” отражают современную российскую поэзию”. Впрочем, похвалены кое-какие известные авторы и переводчики, представленные в книге (Эллис Фультон и Юлий Гуголев или Рон Силлиман и А. Прокопьев, например), но это не отменяет подкрепленного цитатами из предисловия
Дэйна Джойа замечания критика, что, “видимо, эта антология — не для читателя, а для литературной бюрократии, американской и российской”.
Владимир Успенский: “Превратить предмет „литература” в предмет „литературное чтение”!”. Подготовил Сергей Дмитренко. — Научно-методическая газета для учителей словесности “Литература” (Издательский дом “Первое сентября”), 2008, № 14 (653) <http://lit.1september.ru> .
Говорит знаменитый математик, прошлогодний лауреат премии “Нового мира”:
“Кстати, сейчас и история литературы, да и просто история преподаются в совершенно неправильном порядке. Начинают со „Слова о полку Игореве”, с истории Древнего Египта… Детям очень трудно понять, как был устроен древний мир. Преподавание должно идти в обратном порядке, от знакомого к незнакомому. „Слово…” написано на языке, который школьники понять не могут. Они читают перевод. Родную литературу начинают изучать с перевода! А переводы „Слова…” разные. С разными толкованиями сложных мест. Надо начинать с чего-то понятного. Нужно отметить, что на школьном уровне никакой истории литературы нет: есть последовательность писателей. Чистая профанация”.
Отчасти, в тему: в следующем, 15-м номере “Литературы” профессор Владимир Новиков рассказывает о том, что его студенты в МГУ для зачета на пятом курсе по истории русской поэзии первой половины XX века должны выучить девять стихотворений девяти крупных поэтов. “Хочу загрузить в их память хотя бы девять гениальных стихотворений, чтобы потеснить там попсовые шлягеры и рекламные слоганы”.
Дмитрий Шеваров. Пробуждение к подлинному. Размышления о жизни и творчестве Юрия Казакова. — “Наука. Общество. Человек. Вестник Уральского отделения РАН”, Екатеринбург, 2008, № 2 (24).
“Путь Казакова от русской классики к христианскому пониманию божественного происхождения слова лежал через советскую эпоху. Кому-то эта эпоха помешала понять свои истоки и услышать гул крови, а Казакову помогла.
Он с нищего, полусиротского своего детства чувствовал всю ранимость народной жизни и потому не торопился кусать и жалить „режим”. Он не призывал скорее валить то, что диссидентствующим его приятелям казалось отжившим и мертвым. Думаю, он понимал, что, сражаясь с сухостоем, можно в азарте повредить ствол или перерубить корни.
Сейчас-то мы чувствуем, как много исконно русского ушло вместе с советским. Задним умом мы по-прежнему крепки”.
“В прозе Юрия Казакова будто бы ничего не происходит, но почти неуловимое движение чувств, состояний природы и человека — для вдумчивого, неторопливого читателя куда увлекательнее лихо закрученных сюжетов. Ты становишься сопричастным тайне бытия, и сопричастность эта рождается из пушкинской традиции целомудренного обращения с жизнью, словом, читателем”.
…Тут много и о веществе казаковской прозы, о времени, хрупкости и уязвимости самой России (где сгоревший недавно абрамцевский дом писателя — метафора из
метафор). И конечно, хорошо виден стоящий за текстом автор: ведь у Шеварова, как давно знает его читатель, сама
Вадим Эрлихман. Летающий святой. — “Gala Биография”, 2008, № 8.
