— А я и не сплю вовсе, — раздался сиплый голос. — Можете не стесняться.
— Мы с Сатиром тут решили, что все прах и тлен, — сказал Эльф.
Белка вздохнула:
— Идиоты вы, братцы. Если все вокруг — ничто, идите и бросьтесь с крыши. Или повесьтесь. К чему затягивать бессмысленное существование?
В комнате стало тихо.
— Или все-таки что-то удерживает вас? Какой-то смысл в жизни вы видите? Ну или подозреваете хотя бы, что он есть?
Сатир бесшумно выпустил вверх новую струю дыма.
— Сатир, — просипела Белка.
— Что?
— И сигареты себе другие купи. Воняют.
— Хорошо, это все на сегодня?
— Нет, не все. Молока с медом мне вскипяти.
— И мне молока. Что-то горло болит. Как бы ангину не подхватить, — подал голос Эльф. — Только мне без меда.
— При ангине — обязательно с медом, — сказала Белка. — Не слушай его.
— С чего это? Не люблю я мед и не буду.
— Эльф, не капризничай, уши надеру.
— Я тебе сам уши надеру. Тоже мне, монголо-татарское иго.
Белка показала ему тощий кулачок.
— Ну так что? Будет молоко? — спросила она.
— Будет, все вам будет, — ответил Сатир, поднимаясь. — Как говорили древние, если долго сидеть у реки, то когда-нибудь она принесет…
— Трупы наших врагов? — попробовал закончить Эльф, весело и злобно поглядывая на Белку.
— Нет, стаканы с молоком и медом.
— Но мне надо без меда, — напомнил Эльф.
— А вот без меда река не принесет, — жестко ответил Сатир. — Все. Так говорил Заратустра.
На следующий день Сатир, немного заскучав, с энтузиазмом археолога взялся за обследование завалов рухляди, занимающих чуть не половину комнаты.
— Эльф, откуда у тебя столько хлама? — спросил он.
— Это не мой, — отказался тот. — Старуха, у которой я квартиру снимаю, сразу меня предупредила, чтобы я ничего не выкидывал. Сказала, будет приходить и проверять, не спер ли я чего. Правда, пока, слава богу, не заявлялась.
И Сатир принялся за “разработку недр”. Каждый раз, извлекая очередную находку, он объявлял, что2 попало к нему в руки.
— Ерунда какая-то железная. От машины или от мопеда.
— Выкинь. Дальше.
