У. Х. Оден о Шекспире. Сонеты и математика. А также: “Однако все переводы [шекспировских сонетов на русский язык] имеют несколько существенных недостатков. Во-первых, являются не переводами текстов, а переводами „смыслов” текстов. А каждый переводчик видит „смысл” в меру своего разумения. Во-вторых, как всегда, кое-что переводчикам кажется „лишним” и „второстепенным” — это исключается из смысла текста. В-третьих, по заветам Вольтера русские переводчики, считающие Шекспира недостаточно изящным и ужасно грубым (варварская, дикая поэзия), всячески стремятся его „опарфюмерить” и ввести в цивилизованное русло. В результате „русский” Шекспир выглядит так, как выглядел бы просвещенный помещик средней руки, похожий на семидесятилетнего Пушкина. „Русский” Шекспир и изъясняется слогом пушкинской эпохи. Таким образом, читая русские переводы Шекспира, читатель почти ничего не узнает о Великом Барде”.
Екатерина Деготь. Новая перестройка. — “Ведомости — Пятница”, 2009, № 13, 10 апреля < http://friday.vedomosti.ru >.
“<...> если говорить о культурной сфере, то практически все, что было создано
в России за последние пятнадцать-двадцать лет, нужно выкинуть на помойку. Все это (в кино, литературе, искусстве, архитектуре) были попытки создать конкурентоспособный бренд. Среднее искусство для среднего класса, развлечение для усталого байера и трейдера, слегка интеллектуализированную рекламку. Представление о том, что культурное производство есть часть капиталистического производства, привело к ничтожеству и пустоте культурного продукта. Этот продукт может рядиться под что-то высокодуховное, но не выполняет своей главной функции — не ставит под вопрос мировой порядок, не провоцирует дискуссии, не создает зону свободы. Потому что при капитализме у культуры (как и у университетской науки) есть важнейшая функция: создать зону противостояния капитализму, пространство гуманизма, заповедник иных критериев. Культура — это легальная война с капитализмом в рамках созданных им же институтов”.
Вероника Долина. “Я человек, который поет стихи”. Беседу вела Алена Бондарева. — “Читаем вместе. Навигатор в мире книг”, 2009, апрель < http://www.mdk-arbat.ru/magazines.aspx >.
Засилье компьютерных романов. Беседу вел Михаил Бойко. — “НГ Ex libris”, 2009, № 13, 9 апреля < http://exlibris.ng.ru >.
Говорит Валерия Нарбикова: “В 80-е это было ожидание, что приедет Мамлеев, который пишет ужасную чернуху и рассказы про вампиров, и что-то случится. А потом оказалось, что и чернуха у него не чернуха, и вампиры — не вампиры. Это декоративный писатель, у которого декоративная чернуха, декоративные вампиры. Нас этим не запугаешь”.
“Виктор Ерофеев — вполне европейский писатель, который может написать обо всем. Он может написать произведение из русской жизни, из французской, из своих путешествий. Он „клубный” писатель на все времена. Ерофеев, разумеется, никакой не стилист, не первооткрыватель, он светский писатель”.
“Вы не поверите, но я в прошлом году пять раз перечитала „Записки охотника” Тургенева”.
Александр Иванов. Депрессия как лекарство. — “
“У меня скепсис в отношении России как целостной страны, но вот русскому языку точно не грозит стать мертвым. Мне кажется, что самое интересное просто будет проходить на окраинах: интересно бытование так называемого окраинного русского языка. Например, в Белоруссии или на Украине в русском появляется некая девиантность, он начинает функционировать чуть-чуть как чужой язык”.
“<...> в ближайшие 20 лет книга выйдет из зоны товарно-денежных отношений, она станет тем, что Маркс называл „сокровищем”. Книга перестанет быть предметом открытой коммуникации. <...> Люди, у которых будут книги — причем небольшое количество, потому что книг будет мало и они будут стоить дорого, — эти люди будут носителями тайного культа. Сейчас ведь книга пытается быть не вещью, а коммуникатором. И это путь в никуда. <...> Забавно, что параллельно с исчезновением книг они будут становиться все лучше и лучше”.
Инна Кабыш. Горечь свободы. Стихи. — “Дружба народов”, 2009, № 3.
