Потемкин, по выражению Н. И. Харджиева, — «поэт выделенных, интенсифицированных слов» (Харджиев Н. И. От Маяковского до Крученых. М., «Гилея», 2006, стр. 188). Эта особенность явственно ощущается в рукописных редакциях стихотворений сборника, где слово нередко занимает целую строку. Принцип зеркальных «удвоений» воплощен и в новаторских внутренних рифмах, напоминающих эхо и смело помещаемых близко к клаузуле в самом начале стихотворения, когда читатель еще не вполне приобщился к ритмической инерции стиха. В «Париже» встречаются два таких случая: «Они скользили с от коса косо…» («Автомобили») и «Как сызмальства привыкшая к прудам / Крас ива ива…» («Парижанка») (курсив публикаторов).
Последовательности текстов сборника Потемкина присущ внутренний сюжет. Мотив зеркальности и выстраивания бесконечной череды отражений первого стихотворения форсируется во втором, носящем название «Карусели» (ср. «Пасхальные карусели» в сборнике «Герань»), — здесь воссоздан эффект головокружения, перехода в другое состояние и в другой мир.
В центральной части книги, как и в реальном пространстве города, снуют парижские типы. Сборник замыкается двумя стихотворениями, написанными уже в 1914 году в Петербурге. В стихотворении «Комета» на ступенях церкви под обстрелом немецких самолетов гибнет проститутка, символический образ довоенного праздничного Парижа, и с ее смертью кончается беззаботное время «прекрасной эпохи»… Жизнь Парижа, описанная в книге Потемкина, остается замкнутой в ней, как в амфоре.
Последнее стихотворение, «Я опять вернулся в Париж…», написанное от первого лица, является своеобразным признанием в любви к этому городу и воспроизводит мотивы французских популярных песенок того времени, где Париж выступает в роли возлюбленного или возлюбленной. Поскольку Потемкин отправился туда в 1913 году впервые, вопрос о его реальном возвращении в город отпадает, речь в стихотворении скорее всего идет о возвращении в Париж, которое поэт осуществляет, создавая книгу о Париже.
Возникает впечатление, что «Я опять вернулся в Париж...» (а в первом варианте публикации: «Я опять возвращаюсь в Париж...») есть продуманный эпилог сборника, в котором воплощен эффект многократных отражений, на которых и построена эта несостоявшаяся книга.
Примечательно, что в свете нашего знания о последующей судьбе поэта, который закончил свою жизнь в 1926 году в эмиграции в Париже, это стихотворение обретает смысл неожиданного пророчества.
Стихи Потемкина высоко ценили такие знатоки поэзии, как Л. Я. Гинзбург, показавшая его связь со стихией «галантерейного языка» в поэтике Олейникова, и Н. И. Харджиев, отметивший, что пародии и стилизации частушечных и песенных мотивов в его стихах «предвосхищают „Двенадцать” Блока». Элементы «опережающей поэтики», несомненно, присутствуют в потемкинском «Париже»: сегодняшний читатель сборника вспомнит созданную много позже «Европейскую ночь» Ходасевича, стихи Поплавского (как и других поэтов «парижской ноты»), парижские строки Владимира Высоцкого и Виктора Сосноры.
Петр Потемкин
ПАРИЖ
Зеркала
Зеркала, зеркала, зеркала,
Зеркала без конца и числа!
Зеркала вместо рам и картин,
Зеркала вместо клумб и куртин,
Зеркала облепили собой
Стены вместо привычных обой...
В зеркалах утопает Париж!
