Нагнулась, и от этого простого движения дикой болью переломило спину: перегрузка, крепатура, надо было рассчитывать силы, а теперь что, остается только терпеть. И приготовить чего-нибудь на завтрак, хотя бы омлет, как вчера на ужин, или глазунью, вон лежит пара яиц, добытых накануне из внушительной яичной пирамиды в подполе... Откуда они, между прочим, там взялись — ты видела здесь хоть раз каких-то кур?
Вот на таких мелочах обычно и прокалываются: у самых лучших режиссеров попадает в кадр то след от реактивного самолета в византийском небе, то полоски от купальника в декольте герцогини, то короткое слово на спинке скамейки, где происходит кульминационное объяснение в любви. Кто бы ни режиссировал эту многоступенчатую авантюру — она небезупречна, далеко не все концы сходятся с концами, не все сцены выстроены соответственно законам драматургии, даже реквизит, тьфу, не подобран как следует. Я сама умею лучше. И я привыкла всегда — сама. Почему же здесь и сейчас я должна играть неизвестно кем написанную идиотскую гипертекстовую роль?
Нет. Я в любом случае найду третий, десятый, двадцать пятый авантюрный вариант, который никак не могли предусмотреть и встроить в сценарий. Придумаю что-нибудь свое. Вырвусь отсюда.
Зажгла газ, разбила яйца на шипящую сковородку. Сдвоенный звук заставил прислушаться, почудился детский плач вдали, выскочила на крыльцо — нет, показалось, в конце концов, она там накормленная и в свежем памперсе, должна была заснуть. Закрыть полупрозрачными веками черные глазищи, которые держат меня здесь вернее любой привязи, прошивая по рукам и ногам бесчисленными нитями, в которых я раньше не подозревала и десятой доли подобной прочности.
Уж эту ключевую деталь продумали как следует, попали точно в цель, в десятку, в нервный узел кончиком иглы. Для такого попадания надо было знать меня слишком хорошо, гораздо лучше, чем я позволяла кому-либо в своей жизни. Лучше, чем я сама знала себя до сих пор.
Черные глаза младенца с искорками на свету. Всего-то. Непостижимо.
Потянуло дымом, я метнулась назад в кухню — сгорело, и безнадежно, дырчатой угольной подошвой, на которой дрожали два сырых еще желтка, подернутые слизистой пленкой, гадость, к черту! Подцепила, не нагибаясь, с пола грязную пеленку, подхватила за ручку сковороду, выскочила наружу, огляделась по сторонам: куда здесь, черт возьми, ни разу не обращала внимания, утилизируют отходы?!. А вдали теперь уже точно плакал ребенок, ну почему она все время орет, это же невыносимо, кто это выдумал?!.
И громадная корзина подворачивается под ноги, корзина с орехами, которые некому теперь лущить, некому, слышите?!! — раскаленной сковородой, как топором, сверху вниз, со всей отчаянной, загнанной в угол силой, и трещит лоза, и еще раз, и еще, и корзина падает, катится по ступенькам, взрываясь на каждой из них звездчатой ореховой россыпью, дробным стуком, недостаточным, вялым, нужно еще! Отшвырнуть ненужную горячую тяжесть, вяжущую руки, вложившись в бросок целиком, без направления, без цели, одно самоценное усилие в сведенных болезненно мышцах, и удар, и звон стекла!.. наконец-то, стекла!!!
...Маленький белый ноутбук поверх лоскутного одеяла, и никто не удивлен, все правильно, так и должно было быть. Осенний лес на мониторе, знакомый значок моей любимой из сценарных программ. Двойной клик, перевести дыхание и на остром выдохе отстучать несколько первых заглавных букв.
Самая невероятная из возможных и выдуманных человеческих авантюр. Вот так: поджав ноги на низкой кровати, опираясь на локоть, вперившись в монитор, согнувшись наискось над клавиатурой.
И время от времени покачивая левой рукой притихшую колыбель.
Авантюрин — это, между прочим, тоже кварц, полевой шпат. С мелкими включениями пластинчатых или чешуйчатых минералов: слюдки-фуксита, например, или магнетита, гематита, самородной меди... В зависимости от этого он зеленый, красноватый или золотистый. И обязательно с искорками внутри, которые вспыхивают на свету, при повороте камня, сейчас покажу, подожди. Знаешь, почему “авантюрин”? “А вентура” — по-итальянски “случай”, такое имя дали венецианскому стеклу, в которое случайно попали пузырьки воздуха и еще какая-то ерунда, и получилось примерно то же самое. Представляешь? — сначала назвали стекло, подделку, а только потом уже настоящий камень. Но зато, что мне нравится, они тогда не видели разницы между случаем — и приключением, авантюрой.
Какой ты нетерпеливый. Ну ладно, смотри. Коснуться, легонько подтолкнуть, наподдать со всей веселой силы, пускай закружатся быстрее планеты, засверкают кометы и метеоритные потоки, вспыхнут сверхновые звезды, разовьются в спирали туманности, родятся новые галактики, — а запросто, что хочу, то и делаю, это же все мое!
Мой мир.
Мой собственный сад камней.
