Каменская постоянно ссорилась с Чистяковым. У Ларина (Алексей Нилов), тогда претендовавшего на роль главного лирического героя «Улиц…», постоянно не ладились отношения с его девушкой, затем гражданской женой, а позже он даже одну серию страдал импотенцией. У Каменской то и дело промокали ноги, болела спина, она где-то промерзала или недоедала, так что выдающийся ученый Чистяков вез для нее специально судки с домашней едой куда-то в санаторий. Турецкий постоянно не высыпался и буквально валился с ног от усталости. Лейтмотивом был физический дискомфорт, выражающий переживание общего для всех неблагополучия российского мира — переживание кожей, нутром, печенкой, одним словом, даже не всем сердцем, а сразу всем организмом.
Но вот постепенно применительно к образам служителей закона тема голода, необустроенности и безденежья стала таять, исчезать. Все менты перестали испытывать финансовые трудности. Их квартиры приобрели вполне презентабельный вид. И сами они стали одеваться и выглядеть скромно — но вполне прилично. Им стало комфортно жить и переживать чужие беды. А Мухомор (Юрий Кузнецов) дорвался до работ на дачном участке и оказался вполне счастлив возможностью пристраивать баньку и копаться в грядках. Мухомор стал отвечать в «Операх…» за атмосферу довольства скромными материальными радостями. Каменскую повысили в звании, ученость Чистякова оценили в денежном эквиваленте. Мария Швецова и Настя Абдулова решили свои проблемы с помощью состоятельных новых мужей или спутников жизни. Союз милиции с наукой и бизнесом в частной жизни ныне дает лишь позитивные результаты.
Тема денежных затруднений модифицировалась из драматической стабильной ситуации в локальные казусы, нередко комического свойства. Особенно везло на них капитану Дукалису (Сергей Селин). То его сестра выбрасывала старые ботинки, в которых он прятал пару тысяч долларов на ее обучение в вузе. И бедный Толян глотал водку из бутылки, прислоняясь в отчаянии к холодильнику, — подчеркнуто нецивилизованное выхлебывание уже подавалось как фарс, без тени серьезного драматизма. Или Дукалис покупал за подозрительно малую сумму видавший виды «мерседес», который приносил удачу в расследованиях — пока его не сминал всмятку снегоочиститель. Ну что ж, покатался несколько деньков — и хватит.
Недовольство и вообще рефлексии о своем финансовом положении перестали быть приличными — негоже работникам милиции жить с таким эмоциональным лейтмотивом. Работники закона и порядка стали быстрее уходить в «чистый жанр», их образы обнаружили тяготение к универсальным архетипам следователей, оперативников и юристов, чьи личные проблемы заведомо несерьезны или попросту отсутствуют.
Зато социальное напряжение и финансовые беды продолжали будоражить потенциальных жертв или преступников, то есть гражданское население, не работающее в милиции. Эти персонажи прорисовывались по-прежнему в традициях реализма с натурализмом, да еще с учетом законов детерминизма. В результате отмеченных «ножниц» возникало впечатление, что основные массы гражданского населения живут явно хуже, чем сотрудники правоохранительных служб. Получалось, что простой немилиционер то ли большего хочет от жизни — что есть претензия к неправильной позиции человека, то ли в большем нуждается — что есть претензия к состоянию общества. Но сериалы выносили и выносят на обсуждение только позицию индивида, а никак не вопросы к государству.
В результате складывается образ несинхронного развития общества, в котором работники правоохранительных органов уже решили свои основные социально-финансовые проблемы, а служащие прочих структур — пока от этого решения далеки. Учитель средней школы разворачивает свой частный бизнес по перевоспитыванию детей экстремальными методами, чтобы зарабатывать существенные деньги с помощью своей профессии. Маникюрша из салона красоты объединяется с работницей отдела кадров престижного санатория, и они «обмениваются» убийствами. Одна — всего-навсего чтобы сохранить за собой рабочее место, другая — чтобы поскорее отправить на тот свет строптивую пенсионерку, завещавшую ей квартиру в обмен на социальное обслуживание и теперь тянущую из наследницы все жилы. Пенсионеры организуют общество взаимопомощи и зарабатывают деньги как могут, чтобы хотя бы с похоронами не было финансовых проблем, — и попутно оказываются замешаны в преступлении. Обездоленность становится причиной преступлений во многих сериях. Непрофессиональные преступники с социальными мотивациями — наиболее характерные типы антигероев криминальных сериалов.
Незадолго до кризиса вышел «Литейный, 4», где любимые аудиторией «менты» предстали уже как преуспевшие, получившие другие погоны и другие зарплаты, привилегированные сотрудники спецопераций. Все, от костюмов до личного транспорта, от офисной мебели до дизайна квартир, изобличает в них весьма высоких представителей среднего класса. И ловят они тоже не абы кого, а преступников маститых или действующих с размахом и фантазией. «Литейный…» стал сериалом для тех, кто хочет убедиться в социоэкономическом прогрессе и росте доходов населения. Для недовольных и привыкших к традиционному виду хаоса и чернухи появился сериал «Глухарь». Милиция там представлена в полном неглиже — однако без осуждения, а с сочувствием. Главный герой, Глухарев (Максим Аверин), может даже деньги брать с проштрафившихся (это не взятки, а так, случайные мелочи).
Но о добре и зле, преступлении и невиновности у него понятия четкие и правильные. А только это и важно. В остальном — чем дальше мент от эстетического и этического идеала, тем он больше похож на живого человека.
Криминальные сериалы стремятся к некритической, избирательной и успокоительной правде. Они продолжают акцентировать местную российскую специфику, изображать народ во всей плачевности его положения. Но аудиторию как бы приглашают смотреть на реальные социальные проблемы как на милый сердцу житейский колорит. И вообще не задавать искусству вопросов, которые напрашиваются сами собой.
Мы вступаем в эпоху моды на некритическое отношение к реальности, в которой мы живем. Это некритическое отношение принципиально отличается от советской лакировки, которая подразумевала замалчивание негативной фактологии о состоянии общества. Теперь все наоборот — отрицательные стороны нашего бытия подаются размашисто, смачно, с нажимом. Но как некая почти природная естественная данность, на которую так же бессмысленно обижаться, как на осенние дожди или зимнюю стужу.
Собственно, при культивировании российского колорита мы подходим к американской концепции общества в криминальных жанрах. Концепция эта исходит из того факта, что общество в целом устроено разумно, а главное, этому устройству все равно нет никаких альтернатив. Поэтому обсуждать его бессмысленно. Однако внутри общества есть два типа зла — отдельные злые личности и отдельные злые
