Сталин.
Хрущев-Булганин.
Брежнев.
Андропов-Черненко.
Горбачев и Ельцин.
Путин-Медведев.
Комната шесть на шесть дачного дома, довольно плотно заставленная: стол, придвинутый к топчану, кухонный столик, высовывающийся из передней, и вообще — мебель:
хоть и сведенная до минимума, но в этом пространстве кажущаяся избыточной.
Август, Майя, их сын, дочь, двое внуков, внучка.
А в г у с т. Потому что сорок лет не дата.
Я р о с л а в. Дата — полста, не спорим. Но сорок — срок, не спорь.
С в е т л а н а. Сорок — те же пятьдесят. Особенно брака. Как на Крайнем Севере. День за два. Ха-ха-ха.
Я р о с л а в. Вас самые близкие просят: дети, внуки, друзья.
С в е т л а н а. Выклянчиваем. И чего! Элементарного застолья по случаю сорокалетия свадьбы.
А в г у с т. Не для того мы с матерью женились, и причем не по расчету, чтобы нас через сорок лет выставляли на такие расходы.
М а й я. Август Макарыч!
А в г у с т. Не для того мы полжизни ото всех, от вас в первую очередь, отодвигались, садовый участок, как академик Лысенко, огораживали, по дощечке, по стеклышку строили на двоих домик, — чтобы кто хотел, вы в первую очередь, когда хотел, нам на голову сваливался. Чтобы я закупал бараньи ноги, водку ящиками, мать колотилась у плиты, и выслушивать слабоумное бормотание про наш примерный брак.
М а й я. Август.
Звонит мобильный телефон.
А в г у с т. Да, Валера... И не надейся... Потому что сорок лет не дата... Не для того я, как придворный поэт Гораций, выехал за черту города Рим Третий, чтобы незваный гость являлся хуже телевизора. Мой пес порвет тебя, как партбилет...
Дети. Какой пес?!
Внуки. Какой партбилет?
М а й я. Август!
А в г у с т (в телефон) . Хуже телевизора, по которому показывают товарища Сталина...
