Вернемся к истории, рассказанной Питером Уоттсом.
Попытки «взломать» «Роршаха» (инопланетный корабль и его команда не совсем корабль и команда, но что-то вроде колонии организмов, где у каждого своя узкоспециальная функция) удаются, но оборачиваются чередой потерь и травм для экипажа — среда внутри корабля враждебна людям. Впрочем, люди берут в плен двух «инопланетян», которые, возможно, вообще не являются отдельными организмами. Тем не менее эти «неразумные» организмы при попытке контакта (а то и при попытке научения посредством физических пыток) демонстрируют удивительную сообразительность и способность решать сложнейшие задачи. Мало того, «Роршах», возможно, просто позволил землянам проникнуть в свой корабль и подсадил своих «шпионов» — вся экспедиция заканчивается сокрушительной гибелью «Тезея» (быть может, и его врага, но понятно, что он — один из многих, семя, занесенное в эту область Вселенной космическим ветром). Удалось выяснить одно: «Роршах» и ему подобные действительно представляют опасность для землян. Потому что земляне представляют опасность для «Роршаха» и ему подобных.
«Представь, что у тебя <…> есть задачи, но нет сознания. Твои нервы звенят от программ выживания и самосохранения, гибких, самоуправляемых, даже технологических — но нет системы, которая приглядывала бы за ними. Ты можешь подумать о чем угодно, но не сознаешь ничего.
<…>
Представь, что ты сталкиваешься с сигналом. Он организован, насыщен информацией. Удовлетворяет всем критериям осмысленной передачи. <…> Иногда подобные передачи ведут соплеменники, чтобы поделиться полезной информацией, — их жизни ты будешь защищать согласно правилам родственного отбора. Иногда сигнал исходит от конкурентов, или хищников, или других противников, которых надо уничтожить или сбить со следа; в этом случае информация может оказаться тактически полезной. Некоторые передачи могут даже исходить от существ хотя и не родственных, но способных стать союзниками или симбионтами во взаимовыгодных действиях. На каждый из этих случаев и на множество других можно выработать подходящий ответ.
Ты расшифровываешь сигнал и приходишь в замешательство:
Я здорово провела время. Получила массу удовольствия. Хотя стоил он вдвое больше любого другого жиголо под куполом…
Чтобы вполне оценить квартет Кизи…
Они ненавидят нас за нашу свободу…
<…>
Эти термины не имеют осмысленного перевода. Они неразумно рефлексивны. Они не содержат полезной информации — и все же организованы логически. Случайно они также возникнуть не могли.
Единственное объяснение состоит в том, что некто зашифровал бессмыслицу под видом полезного сообщения; обман становится очевиден, только когда потрачены время и силы. Сигнал не имеет иной цели, кроме как пожирать ресурсы получателя <…> уменьшая приспособляемость. Это — вирус.
Ни сородичи, ни симбионты, ни союзники не создают вирусов.
Этот сигнал — нападение.
И исходит он вот отсюда.
<…>
— Теперь до тебя дошло, — констатировала Саша.
Я потряс головой, пытаясь уместить в ней безумный, невозможный вывод.
— Они даже не враждебны. Для них такого понятия вообще не существует. Они просто до такой степени чужды нам, что могут воспринимать человеческую речь только как форму агрессии» [25] .
Иными словами, разум, сознающий себя, от разума инстинктивного (в нашем понимании — не- разума) отличается избыточностью. Способностью производить (и оценивать) ложную, ненужную, лишнюю информацию. «Нам союзно лишь то, что избыточно» (О. Мандельштам). Сюда же — к этой области — относится и способность к эстетическому наслаждению, к любованию искусством, природой, закатами- восходами. Собственно, по версии Уоттса, сознание и возникло как механизм для получения удовольствия посредством искусства — своего рода паразитный процесс, подкрепленный положительными стимулами.
«Эволюция лишена предвидения. Свои цели вырабатывает только сложная система. Мозг —
