4
Две ласточки влетели к нам в жилье,
затем чтоб принести дурные вести
о том, что скоро порастет былье
другим быльем, и что на ровном месте
собаки наши перестанут быть —
смотреть в глаза, ворчать, искать еды и ласки —
и нас заставят ласточек винить
по поводу чумной дуплетной встряски.
Что ласточки?..
Ведь с ними весть одна,
прогноз судьбы, шифрованная новость,
заставшая врасплох…
А в чем вина,
еще подскажет плачущая совесть…
Туфли
Вацлавский постамент
Вацлавская площадь распрямилась. Днем она горбилась под тяжестью туристов, а ночью, освободившись, распластала проходные дворы и попыталась заснуть всеми шестью десятками зданий. Из переулков изредка доносился смех, иногда хруст гальки, вымахиваемой резиновыми подошвами, иногда чей-то утомленный шепот искал дорогу. По ночам эта площадь, если крепко-крепко зажмуриться, напоминала русские площади Победы, Революции, Комсомольские и прочие, прочие, имеющие хоть какое- нибудь отношение к ристалищам. Тут и проводила свои чешские дни Вера Ивановна, и возвращалась она только в ночь, нагруженная советскими сетками с пражским обезжиренным молоком по четыре кроны.
Вера Ивановна закрылась в своей комнате, и бог знает, чем она там занималась, то ли в заметки “Прага — вторая жизнь” что-то добавляла, то ли перебирала любимые плодовые косточки. Каждый вечер, при помощи шила, она проделывала крошечные дырки на их кряжистых бочках и планировала когда-нибудь,
