«Российская газета» (Федеральный выпуск), 2010,
№ 124, 9 июня.
Речь идет о книге Якова Гордина «Рыцарь и смерть, или Жизнь как замысел.
О судьбе Иосифа Бродского» (М., «Время»). Говорит Яков Гордин: «Незадолго до его отъезда мы сидели в кафе Дома писателей втроем — Иосиф, наш общий друг физик Миша Петров и я. Иосиф вел веселый треп и вдруг замолчал. А я увидел, что он смотрит куда-то в угол зала, где за столиком одиноко сидел над недоеденным салатом — или чем-то вроде — грузный неопрятный старый еврей с седыми лохмами вокруг лысины. Он не ел, он просто уныло смотрел в свою тарелку. Меня поразило отчаянное лицо Иосифа. „Ты что?” — спросил я его. „Увидел свою старость”, — сказал он. Очевидно, к этому времени ощущение изжитости того странного типа существования, которое он вел в России, достигло болезненного предела».
Владимир Иванцов. «…Бога не было, но напротив была церковь». Метафизика «Утиной охоты» А. Вампилова. — « Toronto Slavic Quarterly », 2010, № 32 <http://www.utoronto.ca/tsq/32>.
«В этом году исполняется 40 лет со дня первой публикации пьесы А. В. Вампилова „Утиная охота” („Ангара”, 1970, № 6). <…> Представляется, что социально-психологический феномен Зилова исследован на сегодняшний день с исчерпывающей полнотой. Некоторые другие проблемы поэтики „Утиной охоты” оставались до сих пор в тени. Среди них — онтологическое устройство внутреннего мира пьесы и особая роль, которая отводится в организации этого мира герою. Проблема эта, как видится, напрямую связана с нелинейной пространственно-временной композицией сюжета пьесы, что следует из своеобразного дискурсивного построения текста, в котором сознание героя обладает собственной текстопорождающей активностью».
«Здесь важно учитывать дискурсивную природу воспоминания как такового, которое всегда является в той или иной мере творческой переработкой фактов действительности, и потому — фиктивно. В речевом акте воспоминания собственно реальностью „обладает лишь событие рассказывания”, и это значит, что в художественном тексте воспоминание фиктивно вдвойне. В тексте Вампилова актуальность данного утверждения подкрепляется наличием ряда сигналов, сообщающих внимательному читателю о том, что перед ним в форме воспоминаний Зилова разыгрывается пьеса, „сочиненная” самим главным героем».
Максим Кантор. Страх и трепет. Почему нам полезно перестать сводить счеты со Сталиным. — «Российская газета» (Федеральный выпуск), 2010, № 117, 1 июня.
«Казалось бы, разумный взгляд на вещи исключает возможность реставрации Сталина. <… > Сталинизм ушел в историю — это было специальное состояние российского общества при переходе от крепостного крестьянского хозяйства к индустриальному имперскому социализму. <…> Есть такая вещь, как фантомные боли: рука отрезана, но продолжает болеть. Есть также исторические фантомные боли. Демократии в России нет — а демократическая риторика у бизнесменов сохранилась, возможностей для сталинизма нет — а страх перед Сталиным остался».
«Возродить сталинизм на фоне финансового капитализма — задача невыполнимая в принципе».
«Сталину приписали поистине мистические свойства — и призрак его стал воплощением грядущей кары, некоего неотвратимого возмездия людям. <…> И забавно то, что современный финансовый капитализм переадресует свои страхи перед Страшным Судом — товарищу Сталину».
«Страх Сталина есть не что иное, как страх истории».
«Сталин — не единственное зло на свете. Мы страшимся вчерашнего дня — тогда как надо бы трепетать при мысли о дне завтрашнем».
Максим Кантор. Мы входим в состояние турбулентности. Беседу вел Дмитрий Лисин. — «Русский Журнал», 2010, 18 июня <http://russ.ru>.
«В 1990-е годы закончилось блаженное тридцатилетнее состояние Европы, не совсем нормальное состояние, которое все приняли за „статус кво”, за константу.
А это был „случайно случившийся случай”. Европа — в принципе больной организм. Как люди рождаются, чтобы болеть, так вся Европа раздирается на части. Весь Запад всегда стремится стать единым, начиная с Рима и Карла Великого, но никогда этого не получалось. <…> Правда Европы в том, что
