отдать инициативу браззам.
— Вынимай и не спрашивай, — подал голос Кух. Он лежа отпил нехилый глоток “Кавказа”, переждал короткую судорогу и спросил, едва шевеля губами: — А что у тебя за идея? По поводу записи альбома?
Пауль достал блокнот и написал:
“Саид, возможно, купит многоканальный магнитофон. Мне поручил узнать, сколько стоит и где достать”.
Хронопы прочитали. Кух написал ответ:
“Думаю, в Москве или в Питере такие вещи можно достать”.
Бух приписал:
“У Фирика можно узнать”.
Пауль написал:
“И еще надо узнать, сколько стоит пригласить Розенблюма. Саид если и будет покупать магнитофон, то только для того, чтобы записать Розенблюма. Узнать бы его координаты, телефон, сколько стоит его пригласить”.
Еще минуту Пауль рассказывал все, что знал о Розенблюме. Затем Бух ответил письменно:
“Опять же через Фирика. Беру разговор на себя”.
Пауль кивнул.
Мужики, лежавшие в палате, смотрели на происходящее как на спектакль. Опешили слегка. Наверное, в сегодняшнем рапорте им не о чем будет докладывать. Только о “Кавказе”.
— Когда тебя выпишут, бразза?
— Неделю или полторы еще пролежу. Придется в постели к госам готовиться. Мне вон отец принес книг всяких, методичек…
Действительно, под кроватью лежало килограмм двадцать пять макулатуры. Мысли, что надо осилить такую прорву книг, показались невыносимыми. Хотелось уцепиться за что-то позитивное. Но позитивную тему никак не могли выдумать. Брюх не нашел ничего лучшего, как вновь взять блокнот и написать вопрос Куху:
“Ты у отца спрашивал о карте „китайки”?”
Тот кивнул. Брюх продолжил: “Он поможет?”
Кух помотал головой.
“Почему? Не его компетенция?”
Кух перехватил блокнот с ручкой. “Просто не хочет помогать. Может, боится за меня, может — за себя”.
Все понимающе закивали.
“Что же это означает? Мы будем самостоятельно искать слабые места в „китайке”?”
Кух написал: “А может, лучше подкоп?”
И хитро улыбнулся.
Где-то с месяц назад хронопы ходили в “Рекорд”, любимый маленький кинотеатр на Пискунова, где смотрели фильм “Это сладкое слово — свобода” с Нахапетовым. В нем рассказывалось, как в какой-то латиноамериканской стране леваки-подпольщики вели подкоп в тюрьму, чтобы освободить своего томящегося в застенке лидера. Фильм, в общем-то, был манипуляционный, но хронопам все равно он нравился. Потому что очень напоминал ситуацию в их гетто. Но самим вести подкоп?
