О. Лацис и П. Бунич считают, что съезд завершился победой прогрессивных сил («Известия» — «ЛГ»). Действительно, их выбрали в ЦК.
Самый справедливый заголовок в буржуазной газете «Коммерсант» (орган кооператоров). Слава Богу, есть у нас буржуазная газета. Что-то вроде «Съезд закончен, и всё». Точнее не скажешь.
Рассадин в «Огоньке» написал, что без Эйдельмана (и Астафьева?) нет русской культуры. А в «ЛГ» Адамович — что Карякин в русской культуре располагается где-то между Достоевским и Солженицыным, потому что Карякин писал о Достоевском, а Солженицын — о Карякине.
Я бы сюда добавил ещё Фролова: Солженицын в «Телёнке» написал о нем примерно столько же, сколько о Карякине. Кажется, это тот самый Фролов, редактор «Правды», который теперь стал членом Политбюро.
Вот и российская культура в полном составе: Достоевский, Астафьев, Эйдельман, Рассадин, Адамович, Карякин, Фролов и Солженицын. Чем не культура?
В Йоркшире — конгресс советологов. Впервые — советские участники. Милый Лотман об искусстве, о поэзии как сфере непредсказуемого. Академик Богомолов сказал, что, вот, вы были нашими идеологическими врагами, а теперь вы наши идеологические друзья. А ленинградский историк Евгений Анисимов побежал к
Е. Гольцу со «Свободы» и поторопился отметиться: он и раньше был не враг.
Что, кроме общей глупости, составляет главную фальшь говорухинского кино — это что в фильме нет общества. Есть злодей Ленин и абсолютно безликая «партия», и есть быдло, погружённое в стихию преступности и фарцовки (по Говорухину, от спекуляции до изнасилования — один шаг: уровень Жеглова, о котором Говорухин благополучно снимал кино в «эпоху застоя»). Не видит бревна в своём глазу (Дом кино, художественная интеллигенция); нет блока квалифицированных рабочих, плюс инженеры, плюс технические мэнээсы [3] ; нет начальников, нет врачей и учителей, нет работников торговли, нет армии, нет чекистов, нет академиков… Почему-то рабочие исполняли преступные ленинские заветы. Да меньше, чем кто бы то ни было, их и в партию вечно силком тянули. Как и у американской психологини, попытка валить всё на тех, у кого не было выбора. Власть и быдло, а посредине — Говорухин, воплощенной укоризною перед отчизною.
Что среди рабочих велика преступность — так это было и среди мастеровых. И по той же причине — пресловутой бездуховности, если верить Достоевскому! Советская власть лишь законсервировала это полуживотное состояние «пролетариата». Это что касается пьянства, зверств и белоглазых харь.
А что касается «спекуляции», то это опять-таки здоровая реакция на нездоровые обстоятельства («черный рынок» по Тимофееву). Стиляга и фарцовщик Дремлюга стал не насильником, как выходило бы по логике Говорухина, — а героем, да, в конце концов, и американским миллионером в придачу!
Партия отмирает, как государство по Энгельсу. Кто бы мог подумать, что так вот беззвучно начнут распадаться эти ткани. На чём всё держалось? На трусости тех, кто теперь из партии бежит?
Теперь: как сокрушить Стародубцевых? В правительственном плане?— капитализм без с/х, с совхозами! Небывалое в мировой истории что-то. Стародубцевы стоят стеной. «Мы крестьяне», — и все заискивают, все боятся…
С ними надо что-то делать. Они враги народа, это не лозунг, это правда как она есть. Им надо авторитетнейше сказать: вы не крестьяне, вы — помещики. Иначе — смерть. Кто-нибудь думает об этом?
А за ними — улыбка сфинкса, вторая стена, тюркоязычная (и «автономии», и Средняя Азия; Кавказ не так безнадежен).
А партия, пожалуй, даже уже и дверью не хлопнет. Полозков — и был их последний хлопок, вонючий. Кажется, всё.
Сегодняшняя «ЛГ». Межиров. Рифма «Живаго — Гулага». Nо comment. Впрочем, Евтушенко должен локти кусать: не подсуетился. Более смелой рифмы уже не будет. Серёжа [4] в этом духе шутил лет 10 назад. («Доктор Гулаго»). Теперь уж не до шуток.
По TV Куркова («Пятое колесо»), а до того пару раз в «Огоньке» — одна песня, мол, не надо слишком уж
