.
Из нижеследующей цитаты понятно, что автор, помимо дневников святого, использовал в своей статье известную книгу Экзюпери. “Вот что видел в себе на склоне дней человек, который несколько десятилетий подряд ежедневно совершал Литургию, вел множество благотворительных и социальных проектов, каждый день отвечал на десятки писем, исцелял больных, утешал страждущих, помогал неимущим… В душе святого праведного Иоанна Кронштадтского прорастали точно такие же ростки зла, что и у каждого из нас. Но он тщательно следил за чистотой своей планеты и немедленно выкорчевывал их, как только замечал, что корни очередного „баобаба” начинают теснить его сердце. Благодаря дневниковым записям святого мы теперь точно знаем, каким инструментом он при этом пользовался. Немедленная покаянная молитва, обращенная к Богу, — вот самое действенное средство против того бесчисленного множества грехов, которое каждый из нас постоянно совершает в своем внутреннем мире. И не нужно ждать для этого очередной исповеди”.
Наталья Хисамутдинова. Высшее образование на Дальнем Востоке в годы Гражданской войны. — “Вопросы истории”, 2010, № 9.
Почти фантастический текст историка Владивостокского госуниверситета экономики и сервиса — о том, что именно в эти разрушительные годы (1918 — 1922), о которых сказано в заголовке, на ДВ энергично создавались высшие учебные заведения, зарождались научные исследования, открывались научные школы. Сюда бежали крупные научные светила, бежали и абитуриенты (в 1918 году в Восточный институт поступило 202 прошения вместо обычных 60 — 70). Знаем ли мы, например, что при Министерстве торговли и промышленности правительства Колчака существовал Учебный отдел, который после открытия Владивостокского политехникума выделил ему субсидию в 500 тысяч рублей? Удивительно, но, несмотря на репрессии 1922-го, всю последующую кровь и грязь, — фундамент, заложенный беженцами, оказался прочным — дальневосточная советская высшая школа начиналась не на пустом месте.
Священник Владимир Чугунов. Матушки. — “Вертикаль. XXI век”, Нижний Новгород, 2010, вып. 31.
О двух великих праведницах — московской схимонахине Варваре (Голубевой; 1910 — 1997) и нижегородской Марии (Кудиновой; 1907 — 2001). Вот лежат такие свидетельства в подобных — иногда довольно чудных — “почвенных” изданиях, прямо как драгоценные камни в самодельной оправе… Приведу из финала второй части, о матушке Марии:
“Вспоминаю, как однажды присутствовал в матушкином Печерском домике на пении „кантов” на евангельские события. Мелодия примитивная, кроме, пожалуй, „Житейского моря”, и главное в этом пении, конечно, содержание. Но матушка и к этому благочестивому пению относилась как к послаблению в монашеской жизни, приводя в оправдание историю из „Отечника” о преподобном Макарии Великом. История такая. Шли как-то преподобный Макарий с братией по лесу и между собою весело разговаривали. Увидевший их охотник
Похоронена матушка на монастырском кладбище. Могилка всегда ухожена, тропинка к ней не зарастает травой, а стало быть, не прекращается общение с нашим Небесным отечеством, где, хочется верить, нас помнят, за нас молятся, нас ждут”.
“Чувство хозяина — и только оно!” Воспоминания крестьянина Анатолия Дубова. Предисловие и публикация доктора исторических наук С. А. Козлова (Институт российской истории РАН). — Научно- методическая газета для учителей истории и обществоведения “История” (Издательский дом “Первое сентября”), 2010, № 15 (901).
Из вступления: “В научной и учебной литературе порою встречается мнение о том, что русский крестьянин, задавленный нуждою и жестокой борьбой за выживание, в массе своей был лишен „лирической нотки” в душе. Однако записки А. И. Дубова свидетельствуют об обратном: в крестьянском менталитете органично уживались жизненный прагматизм и тёплое, любовное, а главное, бережно-заботливое отношение и к Земле-кормилице, и к природе в целом”.
Разумеется, речь идет о “доколлективизационном” прошлом отечественной деревни. Воспоминания и впрямь замечательные. Их автора не стало в 1991-м, в финале записок Дубов преклоняет “свою седую голову нашему русскому крестьянству нечернозёмной полосы России. <…> Он не оставлял в зиму нескошенной травы, невспаханной земли под зябь, неубранной посеянной полоски”.
Составитель Павел Крючков
[1] См. также блок рецензионных материалов этого номера «Нового мира».
