— Ее н-нет.
— А ты кто такой? Что тут делаешь? Кто тебе дал ключ?
— Артем К-константинович. И Ольга.
— Зачем? С какой целью?
— Ни с к-какой. Просто по д-д-доброте. Артем К-константинович сказал, чтобы я ч-чувствовал себя здесь как д-дома… Попробую р-рисовать а-а-абстрактно.
— Ого! Константа здесь уже за хозяина! Быстро он! Начинающие политики — это очень-очень шустрые мужики, согласен?
Юнец молчит. Не его уровень разговора.
— Объясняю! Политики в наши дни куда проворнее и быстрее других находят себе рослый малинник. С малинкой этак покрупней, а значит — и место, и сносное жилье, и отличную женщину.
— М-м.
— Чего мычишь?.. Ученичок?.. Как здесь оказался?
— Артем К-константинович сюда н-направил. П-подсказал.
— Пригрел?
— П-п-пригрел.
— Прямо-таки болезнь! Политик шагу не ступит, чтобы тут же не наплодить юных однопартийцев. Потомство как у заикающегося кролика!.. Извини, парень. Я сам был заикой… Всюду ученички! ученички!
Хозяйчик подходит к расставленному мольберту. Там заждался чистый лист. Толстяк, хмыкнув, берет наугад кисточку и пытается рисовать.
— Вот оно как!.. А я бы тоже сумел! Легко!
— В-верните к-кисточку.
— Щас! — Это он, конечно, с иронией. Набирая краску снова и снова, толстяк продолжает малевать.
Подросток Коля очень удивлен и очень недоволен — сказано же, что с сегодняшнего дня это уже его кисти. Это уже его краски! Да и мольберт, возможно, его!
— В-вам, дядя, лучше уйти… П-п-по домам… Мне вообще-то не в-велели никого пускать.
Но помалевать на чистом всякому нравится.
— Ты кто такой?.. Ну-ка представься, как следует!
— В-верните к-кисточку.
— Кто такой?! — И сорокалетний толстяк, похмыкивая, помахивая кисточкой и блаженствуя, продолжает импровизировать на замечательном дармовом белом пространстве листа.
Обидчивый юнец теперь уже осмысленно задевает, а потом и подталкивает неслышной ногой рычажок ближайшей к нему репродукции. И тотчас свет. Подсветка!
И звучно, вкусно — сопровождающий текст из книги Василия Кандинского:
