Хороший индеец — мертвый индеец
Ремизова Мария Станиславовна — критик. Родилась в 1960 г. в Москве. Окончила факультет журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова. Автор многочисленных критических статей, посвященных современной литературе. В 2007 г. выпустила книгу статей “Только текст”, посвященную современной отечественной прозе. Живет в Москве.
В 2011 г. исполняется 40 лет со дня смерти Джеймса Дугласа Моррисона — легендарного Джима Моррисона, лидера группы “The Doors”, одного из самых знаменитых музыкантов за всю историю рок- музыки. Двум разным взглядам на его роль и судьбу посвящены статьи в рубрике “Мир искусства”.
Я вижу себя огромной огненной кометой, летящей звездой. Все останавливаются, показывают пальцем и изумленно шепчут: “Смотрите!” А потом — фьюить, и меня уже нет... и больше ничего подобного никогда не увидят... и никогда не смогут меня забыть — никогда.
Не смогут забыть меня никогда…
Как бы там ни было, след, оставленный Моррисоном в рок-музыке, мало сказать — неизгладим. Именно его творчество вдохновляло и вдохновляет Игги Попа, Элиса Купера, “Joy Division”, Ника Кейва, Бека и даже Мадонну… Он стал чем-то вроде эталонной рок-звезды — сексуальной, скандалезной и окутанной тайной. Даже узкие черные кожаные штаны, которые он носил не снимая — что на сцене, что в жизни, — превратились в стереотипный атрибут сценического образа рокера. Впрочем, эпитет “звезда” Моррисону как раз и не подходит: если уж продолжать астрономические аналогии, скорее имело бы смысл назвать его “черной дырой” — притягательной, но непостижимой, с какой-то огромной недоступной темной энергией в глубине…
Первый всплеск посмертного интереса к Моррисону произошел в ноябре 78-го, когда группа выпустила мемориальный альбом “An American Prayer — Jim Morrison”. Это просто музыкальный фон, подложенный под речитатив Джима, который незадолго до его смерти был почти случайно записан на пленку. Больше всего он напоминает спиритический сеанс — голос Моррисона, будто вызванный усилиями медиумов из потустороннего мира, кружит над органом Манзарека — и уплывает, уходит куда-то в небытие… Если другие группы разваливались из-за внутренних ссор и взаимных обид, когда на сцену выходили личные амбиции и неудовлетворенное самолюбие, и пустившиеся в свободное плавание музыканты делали сольники или создавали новые группы, то “The Doors” были обречены на нерушимый союз: Моррисон не просто писал тексты и даже не просто определял лицо группы — он был самой ее сущностью, самим ее духом, и без него, что и подтвердили последующие события, “The Doors” — это фантом. Не стало Моррисона — не стало и “The Doors”. После этого “The Doors” больше уже ничего и никогда не записали…
На протяжении всех 80-х интерес к его личности все рос и рос, пока не достиг апогея в 91-м, когда вышел фильм Оливера Стоуна “The Doors” с Вэлом Килмером в главной роли. Тут уж запахло настоящей “дорзоманией”. И к концу 90-х за “The Doors” прочно закрепился статус альтернативной группы номер один, своего рода прародителя всех независимых рок-течений — от панка до неопсиходелии.
12 января 1993 года имя “The Doors” удостоилось чести быть запечатленным в Зале славы рок-н- ролла в Кливленде.
И хотя подпись под фотографией Моррисона на обложке одного из номеров “Роллинг стоун”, вышедшего еще в 85-м, гласила: “Он молод, он крут, он сексуален, он мертв”, оказалось, что он даст еще сто очков вперед любому из ныне живущих.
Нам нужен весь мир
А начиналось все так…
Моррисон и Манзарек познакомились в UKLA — знаменитом Калифорнийском университете Лос- Анджелеса, — где оба учились на отделении кинематографии (кстати, формально Джим его так и не закончил, поскольку дописать диплом не удосужился) и где творилось тогда много интересных вещей. В 60 -х Калифорния стала столицей “молодежного бунта”, куда повалили со всей Америки, да что там — со всего мира толпы грязных, волосатых юнцов, свято веривших, что настало время радикально изменить
