оглядывались друг на друга. Первый из опасения, что младший соотечественник потеснит и переиграет его по известности и славе; Прокофьев же, зная, что многому может поучиться у старшего коллеги. Шостакович глядел на обоих с восхищением, но если Прокофьев понимал масштабы таланта Шостаковича, то Стравинский делал вид, что такого композитора, как Шостакович, не существует”.
“На мой взгляд, Прокофьев — наиболее жизненно полнокровный изо всех русских композиторов XX века. От лучших его сочинений остается ощущение почти физического счастья. Писать о таком художнике — большое удовольствие. Мне также кажется, что я понимаю, почему Прокофьев уехал из России в 1918-м и почему вернулся обратно в 1936-м. Я тоже в начале 1990-х надолго уехал из России”.
Вторая рука рынка и новая экономика. Совместный проект “Полит.ру” и “Вести FM” “Наука 2.0”. Разговор с Александром Долгиным. Беседу вели Дмитрий Ицкович, Анатолий Кузичев и Борис Долгин. — “ПОЛИТ.РУ”, 2011, 12 января <http://www.polit.ru>.
Говорит Александр Долгин: “Сверхпроводимость — это значит, что информация в своем копировании и распространении ничего не стоит, — электронные файлы распространяются и копируются с ничтожными издержками. Вот это и есть информационная сверхпроводимость. Коммуникации сильно подешевели, а времени для коммуникаций, высвобожденного из обязательного труда, стало намного больше. Отсюда берется та часть новой экономики, которая связана с информацией”.
“А вот вторая часть, очень важная, смысловая, что информационный обмен, которым занимаются люди, лежит в поле экономики. <…> Самый главный ресурс, который задействован в новой экономике, — это личностный ресурс. Это те самые уши, глаза, носы, которые необходимы, чтобы потреблять все то, что мы научились дешево производить. Это та самая операционная память и прочие умственные способности человека, которые он может потратить на это или на что-то другое”.
Мартын Ганин. Литература-2020: завершение хода. — “
“Главное событие 2020 года в русской прозе — выход нового романа нобелевского лауреата прошлого года Михаила Шишкина „Совершение хода”. <…> „Русский Букер”, казалось, полностью дискредитировавший себя, тоже как-то отчасти воспрял в этом году. Это было заметно уже по короткому списку, в который, напомним, попали „Водопад Гленфинласа” Бориса Кузьминского, „Шумная земля” Ольги Римши, „Базилик просыпается” Марианны Гейде, „Футбол, футбол” Максима Андреева, „Ной и орднунг” Всеволода Емелина — и, конечно, упомянутое уже „Совершение хода” Шишкина. Жюри, разумеется, проигнорировало восхитительную, но, очевидно, чересчур сложную для широкой публики (на которую и ориентируется нынешний „Букер”) прозу Кузьминского, чей третий роман, по-видимому, существенно превосходит все, что он написал до сих пор — и по изощренности композиции, и по уровню владения языком…”
Александр Генис. Как читать Мандельштама. К 120-летию поэта. — “
“Мандельштам писал свернутыми „веерами”, которые способны развернуться только в сознании каждого читателя. Такие стихи состоят не из слов, а из зашифрованных указаний, опять-таки иероглифов или нот, по которым читатель исполняет произведение: „веер” раскрывается только во время акта чтения. Стихи — указание к действию или партитура, ждущая исполнителя. Текст не может быть завершен в себе — точку ставит не автор, а читатель. Чтение требует активного, прямого сотворчества. Собственно, стихотворение вообще существует не на бумаге, а в „воздухе”, в промежутке, в том пространстве культурной памяти, которое объединяет поэта и читателя”.
Федор Гиренок. Мы и русская философия. — “Завтра”, 2011, № 4, 26 января.
“Государственная машина способна превратить в прах любого человека. И только на Христе она сломала свои зубы. Нельзя, чтобы люди делали глупость, бросая бессмысленный вызов власти. Объявляя всякую власть от Бога, народное сознание как бы говорит: нечеловеческое это дело — бросать вызов власти, ибо силы их совершенно несоизмеримы. Если же объявить, что власть происходит не от Бога, а от человека, то тогда она покажет свою соизмеримость с человеком, и многие люди могут попытаться вступить с ней в борьбу, попробуют изменить ее природу, а это чревато для них катастрофой”.
“На мой взгляд, советский дискурс наиболее полно представлен в работах Бахтина и Выготского”.
“Русская философия умерла. На ее месте возникла история русской философии”.
