“Неужели культурная столица России перешла на автономное существование? Что происходит сейчас на берегах Невы с поэзией, прозой, критикой?” На эти вопросы журнала отвечают 13 литературных деятелей (С. Беляков, В. Козлов, А. Рудалёв, И. Абузяров, К. Рубинский, В. Козаровецкий, Е. Погорелая, С. Арутюнов, Е. Луценко, В. Левенталь, Д. Лзюмин, Д. Колесников, А Зиневич). Четверо последних — питерцы. Публикации предшествовал опрос журнала среди “своих постоянных читателей” (в “коротком списке” — поэт Александр Кушнер, прозаик Елена Чижова, критик Виктор Топоров).
Разумеется, тут ретроспективно вспоминают и о питерской поэзии-прозе последних десятилетий и самых свежих литературных новинках. Чаще других называли А. Кушнера, В. Соснору и Г. Садулаева. Бродского вспомнили пару раз. Сергея Стратановского и Елену Шварц упомянули по разу.
…Странные все-таки порой встречаются в “ЛУ” сентенции. Вот литератор Борис Лукин в пространном критическом произведении (“О стихах, о талантах… о Поэзии, или Танцуем от печки”) горячо толкует об ангажированности, напоминает о региональных изданиях и литераторах (правильно, что напоминает). А перед тем как процитировать полностью “Россию” любимого им (и мною) Дениса Новикова (“лучше поизучать хорошенько творчество усопших”), вешает на живых и мертвых какие-то бегло-грубые ярлыки. О Солженицыне говорит мимоходом, что “кабы не гулаговские миллионы, кто бы его помнил”. О Кибирове и Гандлевском — что “абсолютно непонятно, чем два последних в своем творчестве отличаются от Ватутиной”. И что-де Борис Рыжий “будто бы ярко просиял” по чьему-то там мнению… Неловко как-то и за Лукина, и за лицо издания.
Станислав Рассадин. Один из нас. — “Знамя”, 2011, № 2.
“Поэзия Олега Хлебникова безотрадна, горька. <…> И если Хлебников занят своими, как говорится, проблемами, комплексами ( „Жалко мать. Отца. Россию — место родины, язык. Жалко молодость и силу — жить без них я не привык”), то, не выбывая из „муравейника”, как и не подчеркивая сугубой причастности, что как раз вызывало бы подозрение в желании присоединиться, примкнуть к чужому. В этом смысле я, зная опасность такого определения, решусь назвать стихи Хлебникова народными. Правда, ныне опасность невелика: это раньше заявление „Я — поэт из народа” словно вешалось на грудь, как гордый знак отличия, превосходства, и чаще всего „человеком из народа” объявлял себя как раз человек из подворотни. В данном случае речь может идти о пресловутой „народности” как о готовности разделить общий грех „муравейника”; о мучительной неспособности вырваться из состояния опять-таки общей виноватости <...>.
Вот почему пессимизм, о котором не перестаю талдычить, есть не что иное, как способ существования. Незавидный? Что делать. Лучше все-таки жить без иллюзий. Не легче, но лучше. Если иллюзия, как сказано в одной умной книге, есть консервация идеала (его, добавлю, анестезия — пусть, мол, отлежится в заморозке до времен, когда его можно будет реализовать или, что достижимее, приблизиться к нему), то отсутствие иллюзий, которое, отчего бы и нет, можно назвать хоть пессимизмом, — средство выжить в настоящем. Конечно, духовно”.
Роман Словацкий. За коломенцев! Опыт новогоднего тоста. — Журнал Общества любителей вольных прогулок “Околоколомна”, Коломна, зима 2010 — 2011, выпуск третий.
“Отличить уроженца благословенной Коломны от приезжего можно безошибочно: спросите, как правильно назвать жителей этого города: коломенцы или коломчане? Если вы получите второй ответ, знайте: имеете дело с человеком, чуждым здешней традиции”.
Причудливое, в хорошем смысле “игрушечное издание”. У Общества есть секретарь (Наталья Никитина) и представительская редколлегия от городов: поэт Игорь Сорокин представляет, например, Саратов. Главные коломенские “бренды”: Иван Лажечников с “Ледяным домом” и знаменитая пастила. На четвертой стороне обложки — обращение-анонс к “господам гуляющим”: “Спешим сообщить, что четвертый выпуск журнала предполагается посвятить географии жизни и творчества писателя Бориса Пильняка, благодарного жителя коломенского посада”.
Константин Таратухин. Мой год чеченской войны. — “Посев”, 2011, № 1 (1600) <http://www.posev.ru>.
“Я хочу рассказать о войне, увиденной глазами солдата и члена НТС, хочу рассказать, что думали об этой войне солдаты, офицеры и прапорщики, с которыми меня сводили фронтовые будни. К сожалению, и сегодня я не обо всем могу рассказать”.
Константин Леонидович Таратухин умер прошлым летом в возрасте 40 лет.
Ирина Чайковская. Дело о деньгах. Из тайных записок Авдотьи Панаевой. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2010, № 12.
Как бы живущая в Бостоне писательница и драматург не открыла кингстоны: здесь действуют “Некр-в”, “Пан-в”, “Тург-в”, “Бел-й”, “Герц-н” и другие персонажи с легко угадываемыми прототипами, крупными и “неприкасаемыми”, само собой. Ну правда, кто будет сокрушаться о выведенном здесь “Андрее Краевском”, редакторе “Отечественных записок” (Краевский, замечу, а не “Краев-й”)? А вот “Тург-в” — другое дело.
