— ВИА позже появились. Они назывались банды, — сказал папа, — ну джаз-банд, в смысле.
— Что, так и объявляли? На всяких студенческих концертах? Что сейчас выступит банда?
— Нет, — папа задумался, — кажется, нет. Говорили просто “квартет”. Джаз одно время преследовали. Если бы ты меня внимательно слушал… Я же рассказывал.
— Папа, я знаю, что джаз преследовали. Но когда перестали это делать? Когда перестали смеяться над стилягами?
— Не помню, — сердито сказал папа.
— А ты был когда-нибудь стилягой?
— Нет! — сказал папа. — Не был! У нас на курсе был один стиляга, сын завкафедрой, он выглядел смешно и жалко! Смешно и жалко! И вся эта его ужасная компания… Ты лекарство купил?
— Какое лекарство?
— Я же тебе специально давал вырезку!
Я забыл про биодобавку.
— Так я и знал, — сказал папа с удовольствием, — тебя ни о чем нельзя попросить. Ты ничтожество.
— Папа, хватит. Я — это все, что у тебя есть. Ты когда-нибудь над этим задумывался?
Нечестный прием. Но я и правда устал.
— Задумывался. — Папа энергично кивнул. — Я все время задумываюсь. Почему одни вырастают трудолюбивыми и родственными, даже в ужасных, совершенно ужасных условиях, а другие, которым обеспечивали все…
Под другими он имеет в виду меня.
Он обижается, что я живу отдельно. Он хочет, чтобы вместе. Чтобы он мог меня мучить чаще и дольше. Но он же не думает, что дело в этом, — он думает, что мы бы замечательно проводили время. Я бы возвращался с работы и рассказывал ему, как прошел день. А он бы рассказывал про то, как прошла его молодость. Замечательные, правильные отношения.
— Столько есть ответственных, работящих людей, — укоризненно сказал папа. — И возраст тут совершенно ни при чем. Вот человек дело делает. Добился всего, теперь о родне заботится.
Он слишком много смотрит телевизор. Там постоянно гонят какую-то пафосную чушь. Поэтому я спросил:
— Это сериал или реалити?
— Что? Нет, это тут, у нас. Можно сказать, под самым твоим носом.
Я рассеянно взглянул на газету, которую он тыкал мне под нос старческой рукой со вздутыми синими венами, и поймал себя на том, что не могу вспомнить его молодым. Но ведь он же был молодым! И кажется, уже тогда таким же помпезным, легко раздражающимся ритуальщиком. Черт, а я-то кто?
Газета была местная, а рубрика называлась “Наши знаменитые земляки”.
Дальше шел заголовок, они, наверное, нарочно нанимают таких журналистов, которые не способны порождать ничего, кроме банальщины.
ВМЕСТЕ МЫ — СИЛА!
Более двадцати человек съедутся в наш город, чтобы познакомиться друг с другом на обеде,
