*
Сверкают трубы, блеском слепнут слитным —
снаружи, изнутри. Струится ввысь
высокий день. Как спирта штоф, повис
лёд-горизонт.
Иные в душах тихнут
и отдаются с щедростью подруг
твоей душе, что в луч остекленела.
Прозрачное твое продлится тело
мостом ажурным сквозь столетий круг.
Письмо к жене и сыну, 10 августа 1981 г. [4]
Дорогая Валечка,
Получил Твоё письмо — № 3 и № 5. Письма № 4 не было (то есть конфисковали, якобы было подозрительное). Получил письмо от Михаси [5] — со стихами Цветаевой (некоторые мне неизвестны, наверное, издание 1979 года дополняет наш томик, изданный в Библиотеке поэта). Получил письмо и от Дмитрия Васильевича [6] — с Поэмой конца, переписанной старательно.
Прежде всего: Димочка, мне понравилось, что ты увлекся этой вещью. Интересно было бы поговорить конкретно — чем именно. Твоя реплика «плохо разбираюсь в поэзии» — приблизительна и неточна. Эту мысль передают иначе — «мало что смыслю в поэзии», ведь «разбираются» [7] , когда ложатся спать (переодеваются или снимают одежду). Но главное, мне кажется, не в том, что в поэзии надо «смыслить». Ее надо слышать, чувствовать сердцем, принимать внимательно — как крайне сложное явление, которое — как ни старайся — обязательно остается до конца не раскрытым. Я не в большом восторге от этой вещи (мне нравится ее стиль, энергия письма — очень упругий и мускулистый текст. Почему? Просто — размер такой: короткие строчки, в рифму. Значит, должно быть очень много смысла [8] ). Смысл (содержание) поэмы — двое отваживаются уйти из жизни. Содержание очень драматичное, поэтому размер такой торопливый (запыхавшийся). Эти двое собираются — и чувствуют, как это тяжело — отважиться. В таком положении — на краю пропасти — все кажется другим, прощальным, все подсказывает, словно бы дает совет, намекает — стоит так поступать или нет. Таково начало: стоял себе столб (может, телеграфный) — никому не вредил. Для Марины явился откровением («судьба»). Он (герой) знает, как уйти из жизни («исправен?»). У нее большие круглые глаза, которыми она вбирает в себя каждую мелочь. И любая мелочь кажется ей важной и значительной («преувеличенно плавен шляпы взлёт» — то есть он слишком спокойно, делано спокойно приподнимал шляпу) [9] . <…> Мне нравится широта чувств у Цветаевой — как горная речка. <…> Лучший цветаевский текст — «это все дары в костер и всегда задаром» [10] (смотри, как сжато сказано, оттого такой «неправильный» синтаксис: «правильно» надо было бы сказать: это все равно, что все дары швырнуть в костер, но толку от этого не будет никакого; в таком
