Она замолчала ненадолго. Мэбэт ждал, понимая, что здесь, на Тропе, он должен вытерпеть все.
— Не отвечай, не надо, — продолжала жена. — А ведь я помню, как ты обнимал меня. Это было так редко, что каждый раз — я помню. Твоя ласка появлялась лишь тогда, когда ты хотел унять мое беспокойство. Оно мешало тебе, раздражало тебя. Так успокаивают оленя, прежде чем воткнуть ему нож в сердце.
— Ядне…
— Хочешь успокоить женщину — прижми ее к себе. Хочешь успокоить собаку — ударь ее палкой. Но ведь ты даже не бил меня, как это делают все мужья в тайге!
Она вскочила и разразилась хохотом, дерзким и мстительным.
— Ты никогда не любил меня. Никогда.
— Не любил. Я никого не любил. Но я тебя берег.
Ядне становилась все злей.
— А помнишь Хадко? Права была твоя невестка — он оказался сильнее тебя. Он тебя не боялся.
Мэбэт вновь попытался встать — Ядне отскочила, будто страшилась быть рядом с ним.
— Послушай, моя жена, послушай. — Он пытался говорить как можно спокойнее. — То, что ты держишь в руках, — это восемь лет подаренной мне жизни. Я не знаю, дух ты, видение или живая, но верь мне: я пронесу их через все испытания и вернусь к тебе. Восемь лет — это очень много, и мы проживем их совсем не так, как раньше. Я больше не любимец божий, я вернусь человеком, как все люди, и радости людей будут радовать меня, печаль людей будет мне печальна. Я верну все долги…
Нетвердыми ногами Мэбэт сделал первые два шага. Ядне вновь отбежала и крикнула как-то совсем по-чужому:
— Долги? Чем же, интересно знать, вернешь мне только один долг из множества?
— Какой долг?
— Ты отрезал мне голову! — пронзительно взвизгнула Ядне.
Но то была уже не жена Мэбэта. Вместо нее возник столб снежного смерча, из которого вылетела совсем другая женщина — Одноглазая Ведьма. Она носилась над головой Мэбэта и режущим хохотом кричала ему проклятья, заглушая лай Войпеля.
— Ты отрезал мою голову ножом… Ты забавлялся моей головой… Ты сделал ее посмешищем дурака… Пнул ее ногой… Чем заплатишь за это? Чем?
Она потрясала связкой. Мэбэт взял пальму.
— Будешь охотиться на меня, любимчик божий? Где твой лук? Чем ты достанешь меня?
Мэбэт бросил оружие и сказал:
— Ты делала зло, едва не отравила моего сына. Не забывай об этом. Но все же сколько ты хочешь за свою голову?
Одноглазая зависла в пространстве. Ветер развевал рваные ленты, украшавшие ее малицу с изображением сохатого.
— Голову я тебе прощаю, — сказала она. — Заплати за другое.
— Не понимаю твоих слов…
— Я тебе напомню.
Ведьма сорвалась с места и, сделав круг в небе — такой большой, что на мгновение совсем пропала из вида, — вернулась в другом обличье.
Она предстала миловидной белолицей девушкой небольшого роста, в новой малице, расшитой мехами и бисером.
