коалиции, ренты, которые создают организации, в большей степени уязвимы для присвоения остальной коалицией. Однако если возникшие специализированные государственные организации служат нескольким различным членам коалиции, новые организации, скорее всего, выживут.
Наконец, спектр социальных соглашений, которые могут быть поддержаны базисным естественным государством, ограничен, потому что государство не живет бессрочно и осуществляет лишь ограниченный контроль над насилием. Мы использовали термин устойчивый, для того чтобы обозначить договоренности, которые длятся во времени. Бессрочно существующие соглашения коренным образом отличаются от них. Бессрочно существующая организация—это организация, существование которой не зависит от личности ее отдельных членов [66] . Все государства — это организации, а бессрочно существующие государства — это те, где аутентичность существующей организации не зависит от личностей, составляющих организацию. Базисные естественные государства развивают внутренние по отношению к государству общественные институты. Вне этих институтов возможно сформировать общие убеждения об ожидаемой жизни государства, то есть о доверии к достоверным обязательствам государства на будущее. Базисное естественное государство обладает ограниченной во времени способностью исполнять достоверные обязательства. Базисное естественное государство может обладать прочными институтами, но базисное естественное государство не существует бессрочно.
Третий тип естественного государства — это зрелое естественное государство. Зрелое естественное государство характеризуется устойчивыми внутренними институциональными структурами и способностью поддерживать организации элит вне непосредственных рамок государства. Обе эти черты отличают зрелое естественное государство от базисного, но опять-таки скорее в степени, нежели в типе. В пределе зрелое естественное государство способно создавать и удерживать бессрочно существующие организации, но это не является его общей характеристикой.
Институты зрелых естественных государств должны возникать одновременно, для того чтобы создавать более сложные общественные и частные организации и более четко артикулированное публичное и частное право. Частное право обеспечивает индивидов пониманием отношений между отдельными лицами, а именно
того, что господин (его агент или в конечном итоге суд) будет обеспечивать исполнение соглашений и тем самым обеспечивать отдельным лицам рамки для достижения договоренностей внутри правовых границ. Четко артикулированный корпус публичного права точно определяет учреждения, функции государства и отношения между учреждениями и функциями, а также обеспечивает схемами разрешения конфликтов внутри государства и аналогично внутри господствующей коалиции. Публичное право может быть писаным или неписаным, но оно должно быть реализовано в государственных организациях, таких как суд, способных артикулировать и обеспечить соблюдение публичного права [67]. Устойчивые общественные институты зрелого естественного государства способны в нормальных обстоятельствах действовать в ситуации изменений структуры господствующей коалиции,
В отличие от базисных естественных государств, институты зрелых естественных государств способны поддерживать организации элит, у которых нет тесной связи с государством. Публичное право помогает и здесь, в особенности в сочетании с идеей субъекта права. Субъекты права способны нести права и обязанности. Как обсуждалось ранее, индивид может являться, а может и не являться субъектом права, организации тоже могут быть субъектами права (юридическими лицами). Так как в основном частное право и история права фокусируются на праве как на методе для структурирования отношений между индивидами и юридическими лицами, можно легко пропустить важные последствия, которые правосубъектность несет для поддержки внутренних структур организации. Для того чтобы функционировать эффективно, договорные организации нуждаются во внешней стороне для обеспечения исполнения их внутренних договоренностей и внешних взаимодействий с отдельными лицами, другими организациями и государством. Официальное правовое признание организации как юридического лица для внешних целей также открывает двери для формального правового признания договоренностей внутри организации, для исполнения которых может использоваться судебное принуждение. Муниципалитеты, например, могут выступать в качестве истцов и ответчиков по искам, а отношения между мэром и городом могут попасть в правовое поле [68].
Договоры внутри и между организациями требуют одновременно формы правовой системы для администрирования контрактов и системы для защиты этих организаций от экспроприации государством и другими членами господствующей коалиции. То есть форма законности для организаций должна появляться в зрелых естественных государствах. Так как верховенство закона не может появиться по указу, оно легко прекращается, а многие попытки создать его в базисном естественном государстве проваливаются. Институты, обеспечивающие эти услуги, должны быть встроены в государство так, чтобы они могли быть защищены от частых изменений в естественном государстве, из-за которых привилегии среди членов господствующей коалиции регулярно перестраиваются так, что законность размывается.
В римском праве различные организации—collegia, uni- versitas, municipium — были одобрены законом как организации, способные иметь права и нести обязанности. Римский опыт демонстрирует, как способ взаимодействия зрелых естественных государств с организациями, так и невозможность провести четкое и твердое разграничение между зрелым и базисным естественным государством. Создание организаций в рамках римского права оставалось предметом публичного права: то есть формальные организации должны были быть признаны государством как организации. Тем не менее по мере «взросления» республики доступ к организационным формам стал более легким для высших кругов. Фактическая независимость римских организаций, сопровождаемая развитием римского права, обеспечивала стабильность и давала стимулы для быстрой экономической и политической экспансии. Способность состоятельных индивидов мобилизовать свои ресурсы и силы при помощи организаций предоставляла магистратам и сенату независимые стимулы для поддержки римского права.
Но то же создание богатств, которое подпитывало рост Рима, долгое время являлось источником нестабильности. По мере того как росла республика, обеспечение армий и управление империей требовали увеличения аппарата и концентрации военной силы в руках правителей, которые представляли потенциальную угрозу для независимости сената. В 88 г. до н. э. Суллаввел свои армии в Рим, в 49 г. до н. э. Юлий Цезарь сделал то же самое. Оба заявляли о восстановлении прав римлян против тирании. После столетней гражданской войны республика прекратила свое существование вместе с превращением Октавиана в императора Цезаря Августа. Многие формальные институты публичного права сохранялись при принципате, но выполняли иные функции и имели иные следствия, чем при республике. Была ли империя зрелым или базисным естественным государством? Ответ в том, что на протяжении последующих четырех столетий в Римской империи черты общественных организаций, которые определяют базисное либо зрелое естественное государство, то появлялись, то вновь исчезали.
Привилегии, права и динамика элит
Пример республиканского и имперского Рима ясно свидетельствует, что не существует телеологии, которая бы предопределяла прогресс от простых к более сложным естественным государствам. Нет силы, которая бы неизбежно двигала общества поступательно от хрупких к базисным или зрелым естественным государствам. Общества могут регрессировать, а могут и прогрессировать [69].
Логика естественного государства позволяет понять, почему силы, действующие в государстве ограниченного доступа, не ведут к неизбежному прогрессу от простейших к более сложным формам социальной организации. Силы двойного баланса — важный элемент развития внутри естественного государства. Для того чтобы публичные организации государства стали более сложными, должны развиваться организации частного сектора. Развитие публичных и частных организаций должно происходить одновременно, включая степень специализации и разделения труда внутри и между организациями, возможность владеть и передавать недвижимое и движимое имущество, возможность
