радиационных повреждений. Панели предназначались для эксплуатации в условиях космоса без существенного снижения эффективности. При полете ТЕХСАТа достоинства панелей были полностью подтверждены — благодаря им спутник стал космическим долгожителем. Учитывая экономическую обстановку в России, цена панелей была невысокой, и контракт на их поставку был исключительно выгодным для Израиля.
В-третьих, был полностью переделан прибор для измерения содержания озона в атмосфере. Дело в том, первый мониторинг атмосферного озона из космоса был осуществлен ВНИИЭМ на спутнике Метеор американским прибором ТОМС. В этом международном проекте я также был задействован и в процессе выполнения проекта даже написал и издал книжку о методах измерения концентрации озона из космоса. К сожалению, при проектировании озонометра, установленного на ТЕХСАТе, были допущены принципиальные ошибки, не позволяющие использовать прибор по его назначению. Требовалась его радикальная переделка. Я предложил новый миниатюрный ультрафиолетовый монохроматор, который был разработан, испытан и установлен на спутник. Самым трудным было убедить руководство проекта в необходимости замены прибора. Пришлось привлечь к экспертизе американских специалистов в этой области, которые подтвердили несостоятельность первого варианта прибора и способность предложенного мной прибора измерять атмосферный озон. Для обработки результатов измерений в полете был предложен новый алгоритм, в котором впервые использовалась a priori информация из Интернета о среднемесячных значениях концентрации озона, полученных ранее при космическом мониторинге озона. При этом точность определения общего содержания озона и озонных профилей отвечала современным требованиям.
Наконец, в-четвертых, на малом спутнике впервые была установлена сборка специальных отражателей (Ретро-Рефлекторов — РР), позволяющая с помощью лазерного зондирования с наземной станции измерять точное положение спутника на орбите. История этого нововведения такова. На лицевой панели спутника, обращенной к Земле, предполагалось вначале установить инфракрасный датчик горизонта для системы ориентации спутника. Однако, фирма Эль-Оп, ответственная за разработку прибора, за месяц до отправки спутника в Россию для подготовки к запуску сообщила, что прибор в силу ряда технических обстоятельств не будет поставлен. Было принято решение продолжить работы со спутником, заменив датчик горизонта на его механический эквивалент. Мое предложение установить на освободившееся место не массогабаритную болванку, а реальную полезную нагрузку — РР, соответствующую по массе и размерам датчику горизонта, было воспринято с пониманием, так как РР придавал спутнику новое качество. Оставался открытым вопрос, как можно в столь короткий срок создать достаточно сложный оптический прибор. Опять помогли мои связи в России — РР был разработан, испытан и установлен на спутник уже в России незадолго до запуска. На орбите при измерении расстояний до спутника с использованием РР были получены интересные результаты. Однако больше, чем эти результаты, запомнился забавный случай, произошедший в первые дни полета ТЕХСАТа. После отделения пяти маленьких спутников от спутника-носителя на орбите образовался рой из шести космических аппаратов, движущихся на близких орбитах. Параметры орбит были зарегистрированы в международном каталоге, но приписаны не к тем спутникам в группировке, которым они принадлежали. Благодаря особенности ТЕХСАТа по оптическому отражению, он был выделен из сборки и ошибочное отождествление спутников исправлено в реестре. После экспериментов на ТЕХСАТе лазерное определение расстояний с помощью бортового РР стало устойчивой темой исследований в нашем институте.
Хотелось бы сразу же оговориться, что такое подробное описание коллизий со спутником ТЕХСАТ ни в коей мере не связано с его какой-то исключительной ролью в израильской космонавтике. Преувеличенное внимание к самому спутнику и коллективу его создавшему, обусловлено всего лишь судьбой автора данной книги. ТЕХСАТ — лишь небольшая часть тех масштабных проектов, которые принесли славу Израилю, а упомянутые мною коллеги — только малая доля тех больших коллективов, благодаря талантам и трудолюбию которых была написана космическая история Израиля. Поэтому прошу читателя рассматривать историю, рассказанную о спутнике ТЕХСАТ, как лирическое отступление.
Кстати, персонификация событий в современной истории науки и техники оказывается достаточно сложной задачей. Если раньше открытия и изобретения делались совершенно определенным ученым или инженером, то в последнее время в условиях научно-технического прогресса каждое серьезное завоевание достигается усилиями больших коллективов и приписать заслугу успеха одному человеку становится невозможным. Поэтому зачастую люди, внесшие наибольший творческий вклад в работу, оказываются обделенными известностью изобретателя или первооткрывателя. Недавно в известном российском журнале «Новости космонавтики» была опубликована статья, посвященная как раз 20-летию запуска первого израильского спутника Земли, точнее, процессу разработки и первым испытаниям израильской ракетной техники. Так вот, в этой статье летопись создания носителя, способного вывести спутник на орбиту, представляет собой описание взаимодействие между политическими и военными деятелями страны, направленными на получение государственного заказа. Такой подход к истории техники представляется мне неправомерным. Разумеется, легализация проекта, его финансовая поддержка являются необходимым условием его реализации, но успех предприятия, в конечном счете, определяется исполнителями проекта, среди которых имеются лидеры и идеологи, достойные упоминания при изложении исторического процесса создания новой техники.
Полет первого израильского космонавта Илана Рамона также относится к категории исследовательских. Во время 16-дневной миссии Рамона и его коллег проведено более чем 80 экспериментов в науке о земле и космосе, человеческой физиологии, при подавлении огня и изучении влиянии микрогравитации на большое разнообразие естественных явлений. В том числе Илан Рамон полностью выполнил два израильских эксперимента:
1. Изучение переноса пыли в средиземноморском регионе и влияние этих процессов на погоду и климат (ответственный — Тель-Авивский университет) — эксперимент под названием МЭЙДЭКС (Рис. 29);
2. Выращивание на орбите кристаллов на основе солей кобальта и кальция в условиях микрогравитации (ответственный — Хайфский Технион). Вместе с Техниоиом, коммерческими компаниями и космическим агентством, ученики старших классов школы Орт-Моцкин в Хайфе также участвовали в этом эксперименте (Рис. 30). Большую часть отснятых материалов и результатов измерений Илан Рамон успел передать на Землю.
Трагическая смерть нашего космонавта — выдающегося человека и опытного летчика — большая потеря для его семьи и близких, для народа Израиля, армии, науки. Нужно ли посылать людей в космос? Многие ученые, особенно после гибели Колумбии, считают, что полезней, надежней и безопасней посылать роботов. Тем не менее, израильское правительство не отказалось от намерений иметь своего астронавта. Вскоре после гибели Илана Рамона сообщалось, что достигнута договоренность о продолжении участия Израиля в американской пилотируемой программе после выяснения причин аварии Колумбии. После возврата к полетам в рамках Шаттла контакты с НАСА возобновились, но никаких конкретных результатов пока нет. Поэтому рассматривается и российский вариант сотрудничества в пилотируемых проектах.
Рассматривая влияние полета Илан Рамон на израильские космические программы и исследования, не следует забывать, что космонавт находился на американском космическом корабле, а американская программа пилотируемых полётов и израильские планы освоения космоса между собой непосредственно не пересекаются. В то же время пилотируемые полеты всегда находятся в центре внимания общественности и личности космонавтов вызывают повышенный интерес. Поэтому отметим, что в космосе побывало не менее 11 астронавтов-евреев, среди них 3 женщины. Вот их имена:
Борис Волынов, первый еврей в космосе, СССР, корабли Союз-5, 1969; Союз-21, 1976.
Юдит Резник, женщина-астронавт, первый еврейский астронавт, совершивший выход в открытый космос, США, Шаттл Дискавери, 1984; Челленджер, 1986. Джеффри Гофман, США, Шаттл
