Скажи нам что-нибудь, Кузьма Захарьич! Минин
Дурные вести из Москвы. Аксенов
Мы знаем. Минин
Мне Бог гостей послал. Роман Пахомыч Да Родион Мосеич, по старинной Любви и дружбе, стали у меня. Рассказами всю душу истерзали. В Москве неладно; надо так сказать, Что хуже не бывает. Владиславу Одни последствуют, другие вовсе Передались Жигмонту. Хоть и мало Таких отступников, да страхом сильны. И те, которые за патриарха, Стоят не явственно, беды боятся. А на него-то наша вся и надежда. Он наше утверждение и столп, Он твердый адамант[2] в шатанье общем, Он Златоуст, громит бесстрашно Предателей. От нашей стороны Он ждет спасенья русскому народу И из темницы умоляет нас Стоять за веру крепко, неподвижно. Пахомову не раз он говорил: «Спасенье русское придет от Волги. Хороший, говорит, и чистый край! Снеси ты им мое благословенье!» Не обессудьте, что сказал вам мало! У самого-то в голове неладно; Прокоп Прокопыч из ума нейдет. Пойдем-ка потолкуем, Петр Аксеныч! Кланяется на все стороны; все расходятся по лавкам. Минин и Аксенов входят на мостки и садятся на скамью подле лавки Аксенова. Поспелов стоит у лавки. С Нижнего посада выходит Колзаков и трое стрельцов.
Явление седьмое Те же, Колзаков и стрельцы.
Колзаков и стрельцы
(поют)
Нам на Волге жить, Все ворами слыть. На Яик идти, Переход велик; Под Казань идти, Грозен царь стоит. Колзаков
(увидя Минина)
А! Бог тебя люби, Кузьма Захарьич! Минин
Ступай своей дорогой! Колзаков
Аз есмь бражник! Минин
Я вижу. Колзаков
Видишь, а не осуждай! Я старый человек. Минин
