Том 3. Пьесы 1862-1864

приду; мне тут нужно забежать на минуту. Скажи дома, что сейчас, мол, придет. Да скажи Верочке, что я приказал ей с тобой помириться. А с этими молодцами я еще поговорю.

Гольцов идет к выходу.

Недоносков. Не хочешь ли опохмелиться опосля вчерашнего?

Все смеются.

Гольцов. Опохмеляйтесь сами! (Уходит.)

Явление четвертое

Те же, без Гольцова.

Оброшенов. Эх, господа! Как не грех вам бедного малого обижать! Он человек хороший, смирный!

Недоносков. Его смиренства никто и не снимает с него.

Недоростков. Так это при нем и останется.

Шилохвостов. Смиренство еще не важное какое дело! В столице живешь, так поневоле будешь смирен. Потому что ежели драться станешь, сейчас лопатки скрутят.

Смех.

Оброшенов. Он вина-то и в рот не брал, а вы вчера…

Шилохвостов. Вина не пьет, с воды пьян живет.

Смех.

Оброшенов. Ты к чему пристал? Туда же: «пьян живет»! Видал ты его пьяным?

Шилохвостов. Слухом земля полнится.

Оброшенов. От кого ты слышал? Ну, сказывай!

Шилохвостов. Мне теща сказывала; она теперича в Астрахань уехала.

Смех.

Оброшенов. Выжига ты, вот что!

Шилохвостов. Уж и видно, что стракулист: так и цепляется.

Смех.

Оброшенов. Что? что? что ты сказал?

Шилохвостов. Ничего-с. Это я не про вас, а про мать кресну: она свой человек — не обидится. (Отходит к Недоноскову.)

Оброшенов. Вот нынче народ-то какой стал! Ни за что мальчика обругали да облаяли. Вот эти господа что вчера с ним сделали.

Начинают прислушиваться и подходить.

Он вина в рот не брал, а они его насильно напоили да комедию себе на потеху состроили. Еще какую комедию-то!

Народ подвигается.

Недоносков. Что он там за разговоры развел!

Недоростков. При людях срамить вздумал!

Оброшенов. Видят, что человек ничего уж не понимает, в чужой дом повезли; там горничную девку невестой одели…

Один из толпы. Что он говорит?

Другой. Горничную невестой одели.

Недоносков. Он на нас мараль пущает.

Недоростков (громко). Разговаривать-то можно, слушать- то только нечего.

Оброшенов. Вот чем утешаются, знать дела-то другого нет у них! Коли есть дело, так глупости не пойдут на ум. Да и нашли кого обидеть! Парень безответный… Ведь этак они до того дошутятся, что могут совсем человека погубить. Разума-то у них хватит.

Недоносков. Я бы с него ничего не взял за такие его разговоры.

Недоростков. Надоть бы его хорошенько!

Шилохвостов. Штуку какую-нибудь над ним сочинить почуднее! Надо заняться придумать.

Недоносков (Шилохвостову). Что придумывать-то? Поди сюда! (Шепчет ему на ухо. Шилохвостов хохочет.) Вот тебе конверт! Поди положи газетной бумаги, в серединку положи записку; напиши… (Шепчет. Шилохвостов хохочет до истерики. Важная особа улыбается.) да и подкинь ему.

Шилохвостов. Я духом! (Уходит.)

Шарманщик с певицей играет «Под вечер осенью ненастной».

Певица (поет)

Под вечер, осенью ненастной,
Пустынным дева шла местам,
И тайный плод любви несчастной
Держала трепетным рукам.
Все были тихи, лес и горы,
Все спали в сумерки ночной,
Она внимательные взоры
Водила с ужасом вокруг…

Важная особа. Довольно!

Певица.

И на невинном сим творенье…

Важная особа. Довольно, я говорю!

Шарманка перестает. Шилохвостов входит.

Шилохвостов (шарманщику). Тяжеленько носить изволите.

Шарманщик. Своя ноша не тянет.

Шилохвостов. Другой подумает, что его за непочитание родителей заставили этакую штуку таскать.

Смех. Шарманка уходит.

Готово-с. (Показывает конверт.)

Недоносков. Ну, теперь не зевай! Дождик-то проходит.

Оброшенов уходит. Шилохвостов убегает вперед, потом скоро возвращается.

Шилохвостов. Поднял-с!

Оброшенов вбегает бледный.

Оброшенов. Боже мой! (Вынимает конверт из кармана и смотрит.) Что это? Не во сне ли я вижу! Шестьдесят тысяч… объявить… третья часть — двадцать тысяч… Я задыхаюсь… Батюшки!.. Отлегло. Саша! Верочка! Вот они, деньги-то, вот они! (Убегает.)

Шилохвостов. Держи его! (Хохочет.)

Все смеются.

Важная особа (уходя, останавливается). Вот вам всем