Поспелов уходит. Выходят Татьяна Юрьевна и две женщины.
Явление пятое Марфа Борисовна, Татьяна Юрьевна и две женщины.
1-я женщина
Поверь, что с глазу, больше ни с чего. 2-я женщина
А то испортил кто-нибудь. По ветру Болезнь пущают злые люди часто. (Обе проходят.)
Марфа Борисовна
Татьяна Юрьевна, оставь кручину! Напрасным страхом сердце не томи! Пройдет невзгодье, мирно Бог устроит И миром оградит святую Русь, Тогда Кузьма Захарьич перестанет Печалиться, здоров и весел будет. Не плачь, греха на душу не бери! Татьяна Юрьевна
Как мне не плакать! Ты бы поглядела, Что сталось с ним. Как ярый воск, он тает. От сна, от пищи, от всего отстал И буйную головушку повесил. И все молчит. Вот иногда и спросишь: «О чем ты, мил-сердечный друг, тоскуешь?» Не скажет; нет, не скажет, промолчит, Махнет рукой, а иногда заплачет, Так и уйдет. Посмотришь вслед ему, Да и зальешься горючьми слезами. Марфа Борисовна
Молись, Татьяна Юрьевна, молись! Да меньше плачь! Господь ему поможет. Татьяна Юрьевна
Да что же он молчит-то! Я жена, А не чужая. Марфа Борисовна
Что же будет проку Тебе сказать-то! Посуди сама: Короток женский ум, от нас совету Не ждать им; ну, а праздно толковать О деле важном — тоже не годится! Татьяна Юрьевна
Головушка кручинная моя! (Качает головой и задумывается.)
Ты видела, стоял он у вечерни. На что похож! Ведь краше в гроб кладут. Глаза горят, лицо как саван белый, Засохшие не шевелятся губы; Как вкопанный он не сводил с иконы Очей; крестом сложенные персты До ясного чела не подымались; И только слезы, как ручьи весною, Бежали по щекам, по бороде И капали. Убогонький Гришутка Стал рядом с ним, как лист дрожит и плачет, То на него, то на икону взглянет. К добру ли это? Говорят, за кем Убогий ходит, тот на белом свете Уж не жилец. А Гриша, как нарочно, Не отстает ни шагу от него. Марфа Борисовна
