Пустынник
У властных власть идет от Бога. Кто же Тебе дозволил стать над властью? Дубровин
Сердце Ретивое, что бьется — не уймется. Неправый суд царит на белом свете, В овечьем стаде волки пастухами; Кто ж застоит за бедных, беззащитных? Не мы, так кто ж? Нет власти — есть охота. Затем-то я тюремное сиденье Сменял на бор сырой. Про это горе Я в темну ночь над Волгой думу думал И с соловьями речи говорил. Да не нашел я по сердцу удалых, Все голь кабацкая, убойцы, воры, Вином и кровью пьяные. По локоть В крови их руки, головы похмельны, Я им неровня; я затем и с низу Привольного поближе к дому приплыл, Чтоб бросить их и сесть опять в посаде, Лишь, дал бы Бог, сменился воевода. Ты не дивись, на белом свете много К своим дворам, на царское тягло, Приходит нашей братьи. Поживают И в ус себе не дуют: кто торгует На воровские деньги, кто припрятал. Другой, гляди, не два, не три убойства На плечах носит, да живут покойно, Никто не трогает. Меня подавно Посадские не выдадут, подьячих Купить не дорого. А там годочек, Другой пройдет, доводчиков не бойся. Живешь потиху, так в разбое старом Судить заказано, опричь убойства. А я не лгу: я рук не кровенил. Пустынник
Ну, Бог тебя благослови! Смотри же. Я буду ждать! Дубровин
Приду, отец, и скоро. Пустынник уходит. Дубровин подходит к шалашу. Выходит Щербак.
Явление третье Дубровин и Щербак.
Дубровин
Где наши? Щербак
Все в лесу разбродом бродят. Велишь скричать? Дубровин
Не надо. Щербак
Бережемся. Поразошлись: кто с кузовом на плечах Грибов да ягод ищет по опушке, Другой к слепым уселся на мост с чашкой, Кто в чаще, кто на острову на Волге При лодках, при запасе. Воевода Идет большой дорогой, целой ратью, Близ ста голов, со всяким ратным боем; Как на войну собрался, сбил народу, Затинщиков, стрельцов и пушкарей; Пищали, бердыши несут, ослопы, Рогатины, луки и самопалы Звериные и весь запас воинской. Уж не за нами ли? Дубровин
