Том 10. Пьесы, написанные совместно

Явление шестое

Ренева и Дерюгин.

Дерюгин. Был у вас, барышня, сюда послали.

Ренева. Что скажете?

Дерюгин (подает письмо). Вам от барина-с.

Ренева (быстро распечатывает и пробегает). Что такое?.. Ничего не понимаю! (Читает вслух.) «Неведомое мне до сей поры чувство охватило все мое существо! Дни и ночи я провожу в смятении и думах: то блеснет луч надежды, то угаснет, и я снова во мраке и страдаю! По долговременном и зрелом размышлении я, наконец, решаюсь и завтра буду иметь честь явиться, дабы выслушать свой приговор. С чувством наиглубочайшего уважения…»

Дерюгин. Ишь ты как! Только это насчет чего же-с он, примерно?

Ренева. Не знаю!.. Я вас спрашиваю.

Дерюгин. Мы не могим знать!

Ренева. Да он здоров?

Дерюгин. Он не то чтобы вполне, а ничего, кажись; встал с постели это, похаживает.

Ренева. Нет, я не то спрашиваю! А что его голова, то есть не помешался ли он?

Дерюгин. Хм! Незаметно; а будто только что-то он держит в голове такое, особенное.

Ренева. Да что же это наконец? Ничего он не говорил вам?

Дерюгин. Ни-ни, сикрет! А только наказывал доложить вашей милости, что завтра сам явится и будет у него объяснение с вами наедине.

Ренева. Нет, он свихнулся! Как же? Жду, жду, наконец пишу, спрашиваю коротко: покупает он или нет? И вдруг ответ: неведомое чувство, смятение и думы! И в заключение — еще какое-то объяснение наедине!

Дерюгин. Да вот завтра узнаем, барышня; надо до завтра уж подождать.

Ренева. Только до завтра, — больше я не жду! Так ему и передайте.

Дерюгин. Слушаю-с.

Ренева. Ну, уж благодарю, отыскал покупщика, Денис Иваныч!

Дерюгин. Ах, барышня, я и сам не рад, что связался: замучил он меня своей канителью!

Ренева. И я уверена, что с ним пива не сваришь, как говорится! Я еще раз предлагаю вам: покупайте вы именье!

Дерюгин. Барышня, денег нет у нас.

Ренева. Есть у вас деньги, Денис Иваныч! Хотите, я сделаю вам рассрочку? Не упускайте!

Дерюгин. Гм!.. Коли ежели скидочку изволите…

Ренева. Ну! Торговаться!.. Ступайте и подумайте; а завтра чтоб и у вас был готов ответ на случай, да и деньги.

Дерюгин. Вашей милости мы рабы верные, должны покоряться! Подумать можно. А пока, барышня, просим прощения!

Ренева. Прощайте! Так помните, завтра!

Дерюгин. Будем помнить-с!

Уходит. Входит Рабачев.

Явление седьмое

Ренева и Рабачев.

Ренева. Так вы и не скажете мне?

Рабачев (задумчиво). Чего? Что вам угодно?

Ренева. Мне все сдается, вы не одни были, когда я пришла, что у вас был кто-то и я спугнула. Может быть, и теперь здесь…

Рабачев. Ну, был, был… и теперь здесь.

Ренева. Женщина, конечно?

Рабачев. Да.

Ренева. Любимая?

Рабачев. Любимая.

Ренева. И очень любите?

Рабачев. Очень.

Ренева. Так вот как вы! Наконец-то я узнала!.. Да нет, неправда, вы шутите; такой тон…

Рабачев. Как хотите, так и думайте!

Ренева. Я хочу думать, что е́е нет… такой женщины. Ну, пусть она есть; пусть даже в эту минуту она видит и слышит нас, но по крайней мере в этот вечер она не должна существовать. Сегодня вы мой! Слышите?

Рабачев. А если невозможно?

Ренева. Ни слова!.. Ужли же это такая страшная жертва? Нет, этот вечер мы вместе, вдвоем, и никто нас не разлучит. Мы пустимся сейчас на лодке туда… куда-нибудь подальше! Прокатимся в последний раз!.. В последний раз вы с этой странной женщиной!.. Уеду, тогда успеете любить и наслаждаться, не уйдет ваше сонное счастье! Собирайтесь! Я бегу к лодке и там жду!

Уходит. Оля показывается на крыльце.

Явление восьмое

Рабачев и Оля.

Оля (с крыльца). Звала?

Рабачев. Звала.

Оля. Ты не пошел?

Рабачев. Нет, иду.

Оля. Как? Куда?

Рабачев. Кататься на лодке.

Оля. Да ведь как же… ты сказал мне…

Рабачев. Ничего это не значит. В последний раз потешу ее, и кончено!

Оля. Боря, голубчик! Ради бога, не ходи, умоляю тебя! Пожалей ты меня!

Рабачев. Так, значит, ты мне не веришь! Не веришь теперь, и после, и дальше так будет — что ж это выйдет у нас за жизнь? Без конца мученье!

Оля. Нет, клянусь тебе, я верю, верю! Но страшно мне что-то, страшно!.. Вот боюсь до смерти!..

Рабачев. Не ребячься, Оля, прошу тебя, не огорчай меня!

Оля. Я верю тебе, я понимаю, что ничего… Да вот сердце-то, сердце-то мое… Что ж ты с ним сделаешь?

Рабачев. Да что такое, не съест же ведь она меня в самом деле! Покатаюсь, да такой же приеду. А ты вот сбегай домой да, как все уснут у вас, прихода ко мне.

Оля. Пряду, приду, милый! Как же не притти, разве утерпит сердце! Все будет думаться, где ты, да что ты!

За сценой голос Реневой: «Борис Борисыч, я жду!»

Рабачев. Ну, прощай! Приходи же! (Убегает.)

Оля (с крыльца, вслед Рабачеву). Убежал! Воротить бы надо на минутку. (Кричит негромко.) Боря, Боря!.. Нет, не воротишь! Да нет, что же я! Ведь он знает, знает, что мне расстаться с ним все равно, что с жизнью. (Приподнимается на крыльце и кричит громко.) Боря, Боря! Так ты и знай! Что с тобой расстаться, что с жизнью — мне все равно!