— Ничего я не двоечник! — возмутился Квали. — Просто мне там делать нечего было! Я всегда в Руку хотел, с детства! Гром! Вот, скажи им, я что — фиговый Палец?
— А? Не-е, ты чего, Большой? Я ж тебе всегда говорил, отличный ты Большой, От Жнеца Большой. Но, вот, видишь, какая штука, как оно обернулось-то. Лисища-то правильно говорит, да. Никак тебе теперь.
— Хорошо, хорошо! Не двоечник! — подняла Лиса руки. — Но тогда — тем более. Ты вот о чём подумай: вот она выучится, будет зарабатывать, а ты? Хорошо, если этот твой тормоз пройдёт, а если нет? Что ты умеешь, кроме как бандитов гонять? Будешь у Птички на шее сидеть? Квали, — её голос сделался вкрадчивым, — вы сейчас всё равно не поженитесь, она ещё целый год будет считаться несовершеннолетней. А если ты поступишь, вы всё время сможете быть вместе, даже на занятиях! И я буду спокойна: если ты будешь рядом, к вам уж точно никто не полезет! Лягушонок! Я честно признаю — это шантаж. Но попробуй сказать, что у меня плохой рычаг для нажима! Послушай, я же не требую, чтобы вы получали учёные степени! Три года, диплом в кармане, профессия в руках — и слава Жнецу! Вы ведь оба взрослые, у вас мозги тормозить не будут!
Рэлиа, не сознавая этого, изо всех сил сжимала под столом руку Риана, и думала: «Ну, уговори! Ну, уговори!» Как! Жнец Великий, как она этого хотела! Эта невозможная женщина на её глазах творила что-то невероятное! Её твердолобый сыночка Кви, которого просто невозможно было ни заставить, ни уговорить (весь в папочку!), вроде бы поддавался!
Квали хлопнул ладонью по столу:
— Но через год поженимся!
— Чтоб мне облысеть! — мгновенно осенила себя серпом Лиса.
— Уболтала, красноречивая! — проворчал Квали. Рэлиа перевела дух. Оказывается, она не дышала — забыла, наверное. — Ну, бл-лин, ты… Лиса, одним словом… — покрутил Квали головой.
— На том стоим! — Лиса довольно скалилась.
— Ну теперь-то можно, наконец?
— Что можно? — не поняла Лиса.
— Руки просить! Вот родители пришли специально, как ты думаешь — зачем? — ткнул Квали пальцем в родителей.
— А-а-а! А я и забыла! — хихикнула Лиса. — Виноват, дурак, исправлюсь! Мне как — встать, да? — она вышла из-за стола, оправила блузу и приняла величественный вид: выпрямилась и гордо задрала подбородок. — Проси! — милостиво разрешила она.
Квали опустился перед ней на одно колено, родители встали у него за спиной. Рэлиа мечтательно улыбалась. Сегодня невероятный день! Её Кви ожил, и из Руки уйдёт, и ей не придётся постоянно переживать, не случилось ли с ним чего-то непоправимого! И он идёт учиться! А выучившись, станет лечить, а не убивать — такое неподходящее для эльфа занятие уйдёт в прошлое! А теперь у неё и внуки будут! Совсем скоро, лет через пять! Свои, родные, а не каких-то там племянников! А может, и у Дэки будут дети. У этого, как его, у Донни получилось, может и у Дэки получится? Ох, хорошо бы! Только вот… Какая семья на-райе согласится на такие эксперименты со своей дочерью, даже с тем, чтобы породниться с на- фэйери…
— Благословенная райя Мелиссентия дэ Мирион! Разрешите мне… — торжественно начал Квали. Гром вдруг хрюкнул. Лиса взглянула на него и тоже затряслась, всё ещё пытаясь сдержаться. Квали сначала не понял, потом до него тоже дошло. Через секунду все трое ржали самым непристойным образом. Родители удивлённо переглянулись. Их сын стоял на четвереньках в травке и икал от смеха. Лиса плюхнулась на стул, вытирая слёзы, Гром подвывал басом.
— Мне нравится ваша семья, на-райе! — всхлипнула от смеха Лиса. — Вы все такие интересные предложения делаете! Ох!
— Интересные предло… Па-ап? — Квали развернулся, сел на траву и воззрился на отца.
— Ну-у… — папу вдруг страшно заинтересовало что-то высоко в тёмном ночном небе. Рэлиа спрятала улыбку в ладошку.
— Хи-хи-хи! — опять зашлась Лиса. — Ох. Ладно. Давайте попробуем ещё раз, — она встала, оправила блузу, выпрямилась. На этот раз речь Квали хоть и прерывалась иногда судорожным хихиканьем, но была благополучно доведена до конца.
— Риан Квали дэ Стэн! Я, Мелиссентия дэ Мирион, в присутствии твоих родителей, даю тебе разрешение на брак с моей дочерью Патрионой Зайе Птахх дэ Мирион по достижении ею совершеннолетия, через год. На этот год даю тебе разрешение ухаживать за нею… До полного удовлетворения обеих сторон, — вдруг закончила она откуда-то выскочившей казённо-юридической формулировкой и растерянно замолчала. На этот раз первым заржал Риан, но его быстро поддержали.
Разлили по кружкам последний кувшин, выпили, и родители Квали засобирались домой. Риан отозвал Квали в сторону.
— У вас совесть-то есть?
— А что? — не понял Квали.
— Да ты на неё посмотри, она же на ногах не стоит! Бери Грома и пошли! Только уберите всё.
Квали покосился на Лису и кивнул.
— Лиса, мы тоже, наверно, пойдём, поздно уже. Гром, стол затащишь?
Риан и Квали взяли стулья, Гром, ухнув, подхватил стол, Рэлиа унесла кувшины, Лиса и моргнуть не успела, а о вечере с друзьями напоминала уже только примятая трава. Хоть и удивилась Лиса такой поспешной ретираде, но возражать не собиралась: устала за день ужасно, и поспать после обеда не удалось. Пришёл Гром и озадачил, какой уж там сон! Сидела и думала. А теперь впору упасть и уснуть, прямо тут, на травке.
— Райя Мелисса, было очень приятно с вами познакомиться, — поклонился Риан. — Надеюсь, вы, как Видящая, понимаете, что это не пустые слова, я действительно рад нашему знакомству. Квали, Гром, проводите нас! — распорядился он. Квали нахмурился, явно собираясь возразить, и Риан возмущённо задрал бровь: — Я что, должен ПРОСИТЬ? — лысый дроу, ну почему так неудобно устроен Мир! То, что он Король, действует на всех, кроме собственных детей! Как просто бы жилось на свете, но для них, для сыновей, он всего лишь папа! И получается вдруг, что какая-то там Лиса имеет на сына на-фэйери больше влияния, чем родной отец-Король! Нет, слава Жнецу, конечно, что это вот такая Лиса, а не кто-нибудь «поинтереснее». Но, всё равно, обидно. А главное — неудобно.
— А… Да, папа. То есть, нет, конечно нет, — сообразил Квали. — Лиса, мы завтра к вечеру обязательно будем, а может, и раньше! — Гром стиснул её плечо могучей лапой, мигнул портал, Лиса осталась одна.
Сняла фонарь с ветки, подобрала упавший «меч» и встала посреди лужайки, глядя в небо. Луна, вернее месяц в первой четверти, уже взошла, но стояла низко, прячась за лесом. Опять это странное чувство — будто она умела летать, но почему-то разучилась. И сильнее всего накатывало в ясные лунные ночи, вот как сегодня. А ночь роскошная! Тихо-то как! Только где-то лает собака, далеко, на том берегу. И запахи, совсем непохожие на дневные, прогретые солнцем и перемешанные ветром. В ночном безветрии тянутся они лениво и неспешно, каждый сам по себе. Вот речная сырость, а это цветы с Птичкиной клумбы. Птичка осенью уедет, надо няню Нике искать. Чем старше Ника становится, тем чаще бьётся током, Лисе уже сложно не передёргиваться, когда приходится самой её мыть или причёсывать. В других случаях перчатки спасают, но мытьём и волосами в перчатках не займёшься. А Ника обижается, не понимает, почему мама с ней в перчатках играет. Ничего, подрастёт — поймёт. А пока надо няню. Но теперь всё будет проще и легче. Теперь есть на кого опереться, кроме братца Ваки. Хороший человек братец Вака, но больно уж любит читать нотации. Постарел, что ли? Да не настолько он и старше. Хотя, Лиса себя тоже молоденькой не чувствует. Но брюзгой братец стал отменным. А как он орал, Жнец Великий, как он орал, когда Лиса ему сказала, что Донни дэ Мирион — Средний Руки Короны! Нет, что вампир — так и не сказала, а то ещё хуже было бы! Но Ваке и этого хватило. И оговорился он очень любопытно, пока орал. Казалось бы — оговорка, а попал прямо в точку, бывает же? Как он его?.. А, да, «хладнокровный труп». А Лиса тут же и сказала, что теплокровный труп, вообще-то — большая редкость и ещё большая неприятность, особенно по жаре. Вот тут-то братец и разошёлся вовсю. И шуточек-то она казарменных нахваталась, и циник-то она, и ещё много чего наговорил. Чуть не поссорились. А Квали и Гром не брюзжат и нотаций не читают. Лиса
