— Я понял, — кивнул второй, следя глазами за детьми. — Знаешь… Только не смейся! Кажется, я завидую!
Одета эта пара, в отличие от детей, была более, чем легкомысленно, что смотрелось среди снегов довольно странно: какие-то несерьёзные рубашечки, штанишки, сандалии на босу ногу — чтобы об лёд не поцарапаться.
— Завидуй, — щедро разрешил Дон. — Но учти: второй Лисы на свете нет, да и я, твоими стараниями и мягко говоря, нестандартен, так что повторить мой финт, скорей всего, не удастся никому.
— А я вон её подожду, — кивнул на Нику Мастер Корнэл. — Она полукровка, с замужеством проблемы будут, как у них у всех, вот я их ей и решу. Кроме того, к вампирам она относиться хорошо будет, с таким-то папой, а ребёнка потом и чужого усыновить можно.
— Облом! Во-первых, имеется нефиговых таких размеров препятствие, Гром называется, я тебе потом покажу. А кроме того, она, на минутку, твоя внучка! Ты не забывай!
— Ой, да кто бы говорил, инцест ходячий! — фыркнул Мастер, потом задумался: — Чудны дела твои, Мать ле Скайн! — взъерошил он рукой свои белобрысые волосы. — Чё-то у меня куча родственников образовалась, а я и не заметил! Внучка? А Лисе твоей я кто тогда? Свёкор и свекровь в одном флаконе? Да-а… — и вдруг усмехнулся: — Это любовь, Дон?
Донни не задумался ни на секунду:
— Не-е, Лья, всё гораздо забавней. Это собственность! А за собственностью, сама знаешь — глаз да глаз! — В голосе Дона проскользнула интонация такого законченного скареды, что Мастер восхищённо захохотал. Да, это он мог понять. Собственность — дело такое, и впрямь постоянного пригляда требует, кто бы спорил!
— Ну, как тебе мой друг? — Дон проводил Мастера Корнэла и стоял в дверях, подпирая косяк.
— Да… нормальный мужик, а что? — отвлеклась Лиса от обхода корчмы после закрытия со шваброй- пылесосом.
— Ничего, если он иногда заходить будет? Нике он, вроде, понравился.
Лиса задумчиво оперлась о швабру, с недоумением глядя на мужа.
— Ты перегрелся? Или переохладился? Когда это я тебе что-нибудь говорила на тему — того приводи, а этого не надо?
— Нет, Лиса, я не о том, — замотал головой Дон. — Просто… ты перчатки сразу надела, ты думаешь, я не заметил? Всё настолько плохо? Он… — Дон непривычно мялся, искал слова.
— Ах, вот ты о чём! — поняла наконец Лиса. — Нет, почему плохо. Как раз с точки зрения Видящей очень хорошо. Просто он… режется. Ну, как тебе объяснить… Ты же не захочешь хвататься голыми руками за лезвие обоюдоострого меча бритвенной заточки? Вот и я не хочу. Для нормального вампира это, в общем-то, стандарт: нечто острое и холодное, это вы с Громом неправильные. Так что, там всё очень хорошо. Без ржавчины.
Дэрри ле Скайн на-фэйери Лив и странный хомячок
Лето верещало на все голоса. Очумело стрекотали кузнечики, голосили птицы, и ещё что-то жужжало, шелестело и чирикало. Вдоль прогретой солнцем опушки над макушками высоко поднявшейся, ещё не кошеной травы, плавно скользила чёрная фигура, казавшаяся на первый взгляд лошадиной. Но только на первый взгляд или издали. Морда Зверя на лошадиную походила слабо, сильно расширяясь книзу, а торчащие из мощных челюстей загнутые клыки и совсем не оставляли места сомнениям. Через широкую спину Зверя была перекинута кладь, а ниже в просветах травяного моря мелькала белая рубашка. Придерживаясь за бок Зверя высоко поднятой рукой, кто-то бежал рядом в таком же плавном и стремительном движении. Бег прервала река, прорезающая лес и текущая дальше меж полей.
— Ну, как оно тебе?
— А щас посмотрим!
— Ты аккуратнее, тут топляки могут быть. Лес же рядом.
— Кто из нас КЭльПИ? Вот и молчи! Подумаешь — топляки! Зато и рыбка есть! Ух ты! Я, прям, чувствую, ух! Во-от такенная! — в голове появилось ощущение размера предполагаемой добычи, чуть ли не больше самого Зверя. — Забери барахло своё, я пошла! Ух! — Зверь в два мягких прыжка оказался на берегу и бесшумно исчез в воде. Дэрри с усмешкой покачал головой и занялся разбивкой лагеря. Славно пробежались! Уже который раз забирает он Хитрую из Парка на прогулку, а всё никак не может привыкнуть к таким вот совместным пробежкам. Она «приклеивала» его руку телекинезом — и оставалось только вовремя перебирать ногами в беге, больше похожем на полёт. Забавно! Совсем не те ощущения, что бывают при настоящем полёте в облике летучей мыши! Он вытоптал небольшой пятачок в траве и стал собирать каркас тента. Целый день был впереди, полностью отданный бездумному ничегонеделанью. Да это просто сказка! Замечательно! А самое замечательное — здесь никого нет! Правда, дальше по течению речки Визы есть какая-то деревня, но она далеко, километрах в трёх. Сенокос начнётся не раньше, чем через неделю, не должны их здесь потревожить, ну никак не должны. Накатила волна чужого бессловесного азарта, Дэрри обернулся к реке. Из воды, вся в сверкающих на солнце брызгах, выметнулась с разгону большая — с руку до плеча — рыбина, забилась в воздухе, будто продолжая плыть. И сразу следом вылетела по пояс Хитрая, разинулась огромная розовая пасть, клацнули клыки — и Хитрая бесшумно канула обратно в воду с торчащим изо рта рыбьим хвостом. И всё исчезло — как привиделось! Дэрри мысленно зааплодировал, откликом пришло полное согласие с ноткой самодовольства. Он натянул наклонный тент от солнца, разобрал мешок с фруктами для Зверя и развалился в тени. Хорошо-о-о! Раз в три-четыре месяца он позволял себе эти отлучки, и сейчас уже и представить себе не мог, как раньше без них обходился. Как его всё достало, кто бы знал! А ведь отец пробыл Большим Кулаком больше трёх сотен лет — и как он выдержал? С другой стороны, он эльф, и людей он не то, чтобы любит — но сочувствует, жалеет. А мама — так и вообще… А Дэрри не эльф, и у него по отношению к этим убогим, кроме досады, ничего и нет. Ведь всё зря, их не переделаешь! Видимо, это как раз от того, что они так мало живут. Как хомячки. Вот и ведут себя так же. Нахапать побольше, неважно — чего и какого, лишь бы много, размножиться — и сгинуть без следа, оставив после себя орду таких же бессмысленных хомячков, мельтешащих, озабоченных накоплением и плюющих на то, чем это аукнется для Мира. Может быть, живи он так, как это принято у ле Скайн — уединенной усадьбой, в узком кругу избранных — он принял бы и их отношение к людям, их умиление этими придурками уже просто из-за того, что они живые, тёплые. Хомячки. Но на своём месте — не мог. Честное слово, настоящие хомячки лучше! От них, по крайней мере, не ждёшь разумного поведения. И ведь попадаются среди людей нормальные! Та же самая Лиса, файербол ходячий, маги, особенно Серые из Руки Короны, ещё пару-тройку имён назвать можно — почему же другие-то уроды такие? Вон, хоть в прошлом месяце — деляночку они себе выжечь решили! Приспичило им, видишь ли! А лес вокруг сначала свести? А? Не-ет, зачем? Это ж трудов сколько! А в результате лесной пожар, три десятка магов сорвать пришлось, половина с откатом слегла! Уроды, одно слово! Так, всё, всё, забыть и наплевать! Сейчас только летний день, травка, речка, птички чирикают — и больше ничего! Вдумчиво отдыхаем и расслабляемся, расслабляемся и отдыхаем!
Одним прыжком выскочила на берег Хитрая, отряхнулась, замотав сначала головой, последними — задние лапы, характерным кошачьим движением. И сразу стала сухой. А Дэрри — мокрым. И, завершающим штрихом — ошмёток тины в физиономию! Расслабился! Отдохнул!
— Убью-у-у! — в голос заорал вампир и бросился в бой. Хитрая издевательски заржала и понеслась по лугу, Дэрри за ней. Бесполезно. Водяную лошадку даже вампиру не догнать. Дэрон остановился, стал смотреть из-под руки. Хитрая, окатывая его волнами ликования, нарезала круги по луговине, вставала на задние лапы и била в воздухе передними, каталась по траве, скакала боком, как котёнок, сверкая аметистами глаз, вздыбливая гриву и задирая лошадиный хвост. Млел под солнцем недалёкий лес, ветер лениво играл в траве, высоко в небесной сини пел жаворонок, среди луга на приволье бесновалось чёрное чудовище. Идиллия! Дэрри глубоко вздохнул от острого приступа счастья, непонятно — своего или чужого, хмыкнул и пошёл стирать изгвазданную в тине рубашку, соблюдая уговор: никаких заклинаний. Да ладно,
