После короткого разговора по рации с Вепрем тот отправил уцелевших заводчан помогать раненным, и потому, когда наёмники ворвались в дома, Макс незаметно для местных ввёл следом и свою добычу.
В прихожей он стащил с неё меховую шапку-маску и убедился, что действительность превзошла его самые смелые ожидания. Это была молодая, лет двадцати пяти, женщина с каштановыми волосами, карими глазами, гладкой кожей и приятными чертами лица. Стикс за спиной лидера восхищённо присвистнул.
— Как тебя зовут?
Та гневно сверкнула глазами, но сдержалась, понимая, что ситуация сложилась не слишком благоприятно.
— Кира, — мрачно представилась она.
— Красивое имя. А я Макс. Значит, слушай внимательно, Кира. Когда началась стрельба, ты выскочила из дому, спряталась на пригорке, и там я тебя нашел. Это твоя версия. Ты порешила человек восемь, если не больше, и если местные это узнают — тебе каюк. Поняла?
— Ты наёмник? — догадалась девушка.
— Именно.
В подвале одного из домов сидели шесть женщин и трое детей. Женщины, как выяснилось потом, были похищены бандой значительно ранее — самая первая два года назад. Все более чем симпатичные, в чём не было ничего удивительного — кто станет похищать некрасивую женщину?
Они были крайне напуганы и в слезах, хоть и совершенно напрасно. Скорее всего, они станут новыми жительницами селения в недрах танкового завода, и за день завтрашний им нечего будет беспокоиться. В любом обществе молодым женщинам всегда рады — как всё общество в целом, так и их будущие мужья. В условиях нехватки представительниц прекрасного пола и жёсткой конкуренции среди мужчин даже приданое в виде необходимости растить чужого ребёнка — весьма умеренная цена за красивую жену.
Макс подтолкнул Киру в угол, где сбились в кучу плачущие женщины и дети. Ему было немного жаль их — возможно, некоторые их них любили своих похитителей, а детишки попросту остались без отцов, хоть и не понимали этого. Увы и ах, но мир вечной стужи — жестокий мир.
Четырехлетняя девочка с криком «Мама!» бросилась к Кире, и та, расстегнув полушубок, села на скамейку, посадила дочь на колени и прижала к груди.
Макс чуть ухмыльнулся. Сильные женщины, способные держать в руках оружие, были его слабостью. Эта бестия как раз из таких — красивая и чертовски опасная в любой иной ситуации. Но даже сильная женщина с ребёнком становится уязвимой. По сути, Кира целиком и полностью находилась теперь в его власти, хоть, возможно, ещё не осознавала этого факта.
Макс повернулся к Вепрю, плотному крепышу средних лет:
— Степан, что дальше делать будем? — необходимость в позывных при личном разговоре отпадала, потому он обратился к собеседнику по имени.
— Чёрт его знает. Главный из заводских убит, его помощник тоже — одной гранатой накрыло. Что именно мы должны вернуть, остальные не знают. Вот так.
— Какие у них потери?
— Одиннадцать человек осталось всего. Возвращаться сейчас, как ты понял, не резон, да и не получится без транспорта. Женщины и дети ночью полтора десятка километров не одолеют.
Вепрь понизил голос:
— Меня вот что беспокоит. Люди из посёлка разговор один, они перед старостой своим в ответе…
— Иван Николаевич — председатель, — уточнил Макс, — таков его титул.
— Да хрен редьки не слаще. За твоих я тоже не знаю, а мои бугаи уже давненько, это, с женским полом не общались. Опасаюсь, как бы чего не вышло.
— Пленные поступают в распоряжение нанимателя, — напомнил наёмник пункт договора, — контракт есть контракт. За них ещё и премиальные.
Вепрь кивнул:
— Да я помню. Просто говорю — как бы чего не вышло.
— Не бери в голову. Если что — ствол в лоб и мозги на стенку. Шучу, ясен пень. Ты одного сегодня потерял? — перевёл разговор на другую тему Макс.
— Угу. Баран был да жлоб впридачу, чего греха таить. Даже и не жалко особо.
В этот момент вошёл Петр Ушинский — самый старший из тех заводчан, что остались в живых. Он был мрачнее ночи, и трое идущих за ним товарищей выглядели примерно так же. Шутка ли — потерять девятнадцать человек меньше чем за пять минут. Конечно, спросу с Петра никакого — не он же командир. Зато сейчас у него появилась возможность выдвинуться.
— Я только что говорил с Сатаной. У него нет потерь. Шрайк, у тебя что?
— Нет потерь, — отозвался наёмник.
— Здорово вышло, — желчно изрёк Ушинский, — у вас на полтора десятка всего один убитый. Нахрена было вообще вас подряжать на это дело, всё равно убитых куча!
— Мы нанимаемся для того чтобы делать дело, которое не могут осилить дилетанты, а не для того чтобы умирать вместо них, — парировал Вепрь, а Макс только фыркнул.
— Если б нас не подрядили, вы все бы уже умерли, — заметил он.
Ушинского не любил никто. Хитрый интриган, постоянно норовящий присвоить чужие заслуги, он уживался в довольно-таки дружном коллективе Завода только благодаря тому, что умел чинить оружие. И тот факт, что он оказался среди тех, кого Иван Николаевич послал в рейд, был весьма красноречив. Кажется, председателю Ушинский уже крепко поднадоел.
Тем временем он скользнул взглядом по группе женщин и остановился на Кире.
— Кажется, нам предстоит не такая уж и скучная ночка в награду за наши труды, — процедил он, обращаясь к своим дружкам.
Кира встрепенулась, услышав это, и в её глазах сверкнул недобрый огонёк. Всхлипывания остальных женщин стали громче.
— Я не думаю, что ты заслуживаешь награду за то, что закопался в снег глубже, чем те, которые погибли, — холодно ответил Макс.
— Ты оборзел, Шрайк? — процедил Петр сквозь зубы.
— Я просто выполняю работу, за которую мне заплатили, — улыбнулся тот, — пленные поступают в распоряжение нанимателя.
— А я, по-твоему, кто? — высокомерно заявил Ушинский.
— Мой наниматель — Сибиряков Иван Николаевич, — отрезал наёмник, — а ты просто недобитый дилетант. А теперь вали отсюда. Ты со своими людьми отправляешься назад, в посёлок, чтобы передать Ивану Николаевичу, что грабители перебиты и мы ожидаем транспорт для женщин и трофейного добра.
— Отличная идея, — ухмыльнулся Вепрь, — так тому и быть.
— Да как ты смеешь мне приказывать, ты… — зашипел Ушинский.
— Да упаси Господь. Я просто сообщаю тебе, что группы Вепря, Сатаны и Шрайка остаются тут. В двух домиках места как раз на два десятка людей. Аккурат для нас и для женщин с детьми. А вы как себе пожелаете. Хотите — идите домой сейчас, хотите — ночуйте на улице и идите домой утром.
Оба наёмника ухмыльнулись, и их подчинённые тоже начали расплываться в саркастичных и презрительных ухмылках.
Когда заводчан выдворили из дома, одна из девушек рискнула заговорить:
— Скажите, — обратилась к Вепрю, — а там все такие? Ну, наниматели ваши…
— Однозначно нет, — ответил за него Макс, — я вас уверяю, что глава посёлка вполне приличный человек, как и большинство других. Уродов вроде этого немного. Просто сюда, на бойню, послали нас, наёмников, потому что нас не жалко, и всякую шушеру, по которой тоже никто не заплачет.
— Так, разговоры разговорами, а я хочу жрать, — заявил Стикс, — тут же должно быть что-то съестное. Мне надоели сухари!
После простого, но обильного ужина люди начали укладываться спать. Похлёбка из сушёных грибов, картошки и хорошего свиного мяса, приготовленная во внушительной кастрюле девушкой по имени
