мотивом в фантастике о «борьбе миров» на протяжении десятилетий. Ведь родилась эта фантастика в очень суровые времена, когда счастье и богатство одних народов строилось на несчастии и бедности других…
Откуда прибыли ксипехузы Рони-старшего, остается неизвестным, но одна планета Солнечной системы словно специально создана для того, чтобы наводить на определенные размышления. Красный Марс был не только символом войны, но и древним миром, на котором процветала высокоразвитая цивилизация, давно обогнавшая земную. Это подтвердили и астрономы: в 1877 году итальянец Джованни Скиапарелли сообщил об обнаружении сети каналов на поверхности Марса, а американец Персиваль Лоуэлл построил мощную обсерваторию для наблюдения за красной планетой и создал целую теорию марсианской цивилизации. Кроме того, начиная с 1894 года ученые стали замечать загадочные светящиеся пятна и вспышки на Марсе и, разумеется, решили, что могущественные марсиане хотят установить световую сигнализацию между двумя планетами.
С другой стороны, рецидивы безобразного поведения «просвещенных» европейцев в «варварских» странах демонстрировали, что более развитый народ вовсе не означает более гуманный. Зная человечество, можно предположить, что и марсиане такие же и будут вести себя с землянами подобно тому, как колонизаторы в пробковых шлемах ведут себя с неграми Африки, — то есть потребительски. А значит, от высокоразвитой цивилизации красной планеты следует ожидать не только световых сигналов, но и агрессивных намерений, способных перерасти в войну…
Вопреки сложившимся представлениям первую войну марсиан с иной цивилизацией описал не западный автор, а российский поэт и переводчик Ананий Лякидэ в астрономическом романе «В океане звезд» (1892).
Лякидэ полагал, что на Марсе давно построено счастливое общество, которое сегодня, впрочем, назвали бы социализмом казарменного типа. Но для нас важно другое — Лякидэ рассказывает о том, как пришелец с Земли, построивший удивительную летательную машину («птицу»), обрел среди марсиан друзей и отправился вместе с ними в долгое путешествие по планетам Солнечной системы и их спутникам. На Мимасе, спутнике Сатурна, межпланетчики обнаруживают две расы существ. Первая раса — обычные и миролюбивые крестьяне, живущие земледельческим трудом. Вторая — крылатые артисты («сирены Мимаса»), которые зачаровывают крестьян своим пением, после чего похищают и поедают их. Подобные хищнические устремления «сирен» вызывают понятное негодование землянина и его друзей-марсиан, после чего гуманнейшие межпланетчики (а выше Лякидэ прямо заявил: марсиане столь высоко поднялись по лестнице социальной эволюции, что даже отказались от мясоедения) тут же извлекли свои револьверы и устроили крылатым персональный «армагеддончик». Много страниц российский социалист-утопист посвятил смачным подробностям этого ксеноцида:
«…Первое разбойничье место оказалось в четырех верстах от поселка. Это был целый лабиринт скал, отвесно возвышавшихся наподобие гигантских стен, уцелевших от какого-нибудь древнего здания; эти quasi-стены были темно-желтые, с трещинами и пещерами во многих местах, а вершины их представляли обнаженную каменистую почву, изредка только покрытую тощими травами; между ними шли извилистые, то узкие, то широкие проходы, песчаные и усеянные камнями различной величины… <…>
Мы опустились на вершину одной скалы, ровной как площадь; с двух сторон она довольно покато спускалась вниз, так что можно было удобно сойти с нее в проходы, чем мы и воспользовались, захватив с собою хвороста и оставив при птицах двух товарищей… Наш проводник таинственно и боязливо указал на одну пещеру, отверстие которой было черно, как дверь, ведущая в ад… Мы немедленно бросили перед ним вязанку хвороста и только что хотели поджечь его, как из пещеры выбежали двое крылатых, и тут же пали, пронзенные нашими пулями… Они были такие же красивые, смуглолицые, черноволосые, с огромными крыльями, покрытыми блестящею черною шерстью, и в таких же костюмах с их жертв, какие мы видели на казненных нами…
— Подожгите хворост, — там еще должны быть, — сказал нам проводник на своем языке, указывая на спички и на вход в пещеру…
Мы подожгли, и стали гнать дым в логовище… Минут через десять выбежали еще двое, — на этот раз женщины и, к изумлению нашему, совсем нагие — и что же они стали делать?.. Остановясь по другую сторону костра, они принялись петь удивительно грациозную и страстную песню, пожирая нас своими любовными взглядами, посылая нам воздушные поцелуи и делая самые красноречивые и откровенные жесты! Честное слово, баядерки не могли бы сравниться с ними ни в дьявольской красот лиц и всего вообще тела, совершенно античного, ни в той массе чар, которые расточали они своим зрителям и слушателям — с смертоносным оружием в руках!.. Ясно было, что они поставили последнее на карту, пытаясь спасти себя от гибели, и, если попытка удастся, то погубить, конечно, нас самих!.. <…>
— Что делать? — спросил один из товарищей…
— Посмотрим, что будут делать после песни: неужели примутся за другую?..
— Хорошо! Но я буду смотреть не на них, а назад: не есть ли это хитрый маневр?.. Может быть, на нас готовится нападение с тылу?
И едва наш благоразумный товарищ успел произнести последнее слово свое, как сзади нас опустились на почву трое крылатых, с огромными дубинами в руках; но трое из нас предупредили их выстрелами, которые тут же и уложили их, а другие два уложили бесстыдных и коварных вакханок, не дав им кончить их демонски страстной песни…
В итоге было уже семь трупов хищников!..
— Ну, теперь, господа, — сказал я, — будемте осторожны: пойдемте наверх, к нашим товарищам, чтобы удобнее и всем вместе выдерживать атаку, так как она, вероятно, только что начинается!..
Мы поспешно вскарабкались наверх, и чуть только дошли до нашей стоянки, как увидели фигур десять крылатых, прямо летевших на нас, с свирепыми лицами, с теми же дубинами в руках… Мы в числе семи хладнокровно выстроились вряд и, прицелясь, дали общий залп… Семь кувырком полетели вниз, а остальные три струсили и повернули назад; но мы послали и им, вдогонку, пули, которые и их точно так же заставили кувырком устремиться вниз…
— А теперь что?..
— Отдохнемте и подождем немного, и если…
Мне не пришлось докончить своей мысли: на нас летел целый отряд крылатых, — человек по крайней мере сорок, с тем же оружием в руках!.. Мы, признаться, опт шили — в виду нашей малочисленности… Но в ту же минуту овладели собою и выстроились снова в ряд…
— Спокойствие, товарищи, и хладнокровие! — сказал я. — Сперва будем стрелять, насколько хватит зарядов, а потом пойдут в дело кинжалы… Начнем!
Грянула стрельба, продолжавшаяся минут пятнадцать и опустошившая отряд более чем на половину… Оставшиеся, около четырнадцати, бросились на нас с своими дубинами, но в 10 минут все легли под ударами кинжалов, причинив только трем из нас незначительные ушибы своими палицами… Надо отдать им справедливость: они дрались как настоящие разбойники, яростно защищающие свои родные берлоги!
— Ну, теперь, господа, домой! На первый раз — довольно!
— Довольно, и даже очень!
И мы, приведя себя в порядок после этого, в своем роде, сражения, полетели домой, опасаясь, не будет ли еще нападения или погони… Но мы уже больше не видели нигде крылатых фигур и благополучно прибыли в наш поселок… <… > В результате мы истребили около 60 чудовищ!»
Это было только начало. От действий в духе вестерна марсианские гуманист перешли к более серьезным акциям:
«…Мы нашли, что употреблять в дело костры неудобно по некоторым причинам; гораздо проще истреблять хищников на месте, не давая им возможности выбегать из их логовищ, а для этого лучшим и скорым средством могут служить динамитные снаряды, отлично усовершенствованные марситами для
