картина, один в один, оказалась похожей на идеальное место для Правильного Немецкого отдыха.
Апельсиновый сок слегка горчил сожалением. Они так и не смогли задержать Элдриджа. Они четко, с самого аэропорта, след в след шли за ним, наступая тому на пятки. Хотя тот, кажется, и не скрывался. Развлекался в плотном графике. По ресторанам и аристократическим клубам, Не брезговал и злачными местами различного пошиба — от сверхдорогого борделя до гашишного притона. Эндрю на правах старого охотника выговаривал Гюнтеру, их куратору из Интерпола, что изучив повадки этого 'зверя' пора бы сыграть на опережение и устроить засаду. Вот только где?
Да, и, конечно здесь тоже как и в Америке исчезли документы.
Дело было так. Утром, в то время когда Питер и Эндрю проходили Германскую таможню в аэропорту, Кейн Элдридж явился собственной персоной на КПП военной базы под Берлином. Предъявил доверенность на изъятие документов за подписью генерала из Пентагона. И вывез 160 килограмм бумаги. Грузили солдаты базы.
На вопрос: Был ли сигнал на задержку мистера Элдриджа до выяснения агентами ФБР?', — вопрос риторический, поскольку Питер держал в руках факс с данными на цереушника за подписью дежурного офицера о его приеме, — дежурный офицер отвечал 'Да'. На вопрос: 'Почему не задержали?', — звонко чеканил: 'Не могу знать!', а на крик: ' Мы затребуем вашего ареста!', — преданно таращил глаза и молчал.
— Вот где настоящая мафия, — бурчал Эндрю, зло, посверкивая на окруживших их военных законников, охранников, и, еще черт знает кого, в форме. В итоге их выпроводили, со всеми возможными извинениями и заверениями в предоставлении списка исчезнувшей документации и всей информации о ходе внутреннего расследования.
— Надо раскидать это змеиное гнездо! — не унимался ирландец уже в машине по дороге в город, — ты видел, Питер, какие у них там наглые рожи! Даже улыбаться и вести себя мягко и корректно, как приято когда рыльце в пушку, — не утруждаются! Вот такие — если воруют, то воруют! Так, наверное, Гюнтер?
Гюнтер, разместившись на переднем сидении рядом с водителем, хмыкнул:
— Вы, господа, где работаете?… Или из штатов никогда по делам не выезжали? — и, посчитав молчание за согласие, продолжил, — любая военная база даёт особый криминогенный фон и очень повышенный.
Не знаю как дома, в штатах, ведут ваши военные, но у нас, отрываются в увольнительных и самоволках по полной — девочки, выпивка, — чёрт с ними. Но им надо наркотики, азартные игры, а деньги быстро уходят. Тогда они продают все от патронов и подштанников с сигаретами, до пулеметов и гранат. А когда приходит борт из Ирака или Афганистана, хоть прячься и не высовывайся. Тем воякам и наркоты не надо, — они свою мешками завозят. Им главное в нашей европейской тиши покуражиться. Почему там, на месте не выкурят всю марихуану и исколют весь героин, а надо здесь? Или там страшно?
— Послушайте меня, херр Дойче, не глумитесь над парнями, вас там не было, где были они. А ваших сограждан давно в боевых действиях не участвовало…
— И слава Богу!
— И слава Богу, — поддержал Питер немца, — так что прошу без насмешек, а по делу.
— С насмешками или без, а преступность в ареале баз растет, и разгребать это мне.
— Я, по итогам поездки, подам руководству рапорт насчет этого объекта и его контингента.
Но меня в данный момент интересуют ваши предложения по розыску и задержанию Кейна Элдриджа. Можно попробовать выйти на него через военных. Я спрошу центр о возможных крючках на каких ни будь старых вояк на пенсии — знакомцев Элдриджа.
А вот на счет действующих… так просто к ним не подступится, — чуть к кому проявишь интерес, его тут же вызывают в другую комнату для срочного телефонного разговора. Вы ждете час, два — все молчат, а на третьем часу вам сообщают, что лейтенант такой-то срочно командирован для выполнения секретного задания в джунгли Амазонии…
— Или отгоняет от радаров медведей на Аляске, — вставил Эндрю.
— Поэтому мы свои каналы задействуем, но результат не мгновенен, — ждем ваши предложения как знатока местных реалий.
— Фройнтшафт, О Кей? — примирительно добавил Эндрю, стукнув сзади по плечу Гюнтера, — Блицкриг давай. Движемся, движемся!
Гюнтер позвонил по сотовому, что-то быстро наговорил по-немецки, а ребятам в салоне сказал:
— Нам надо найти одного человека.
Питер полистал бумаги досье.
— Курта Вайсхайна?
— Он умер.
— Людвига Боркнорнера?
— Эмигрировал в Канаду.
— Александера Йенса?
Уважительная тишина была утвердительным ответом.
Машина шла по широкой автостраде, и весь пейзаж, что был, это автомобили, и автомобили побольше. Заехав в полицейский участок района, где высилось немало свежепостроенных зданий, Гюнтер, представив американцев немецким коллегам, попросил помочь им в определении местоположения Йенса и удалился: 'на пять минут, к руководству'.
Господа из Нью-Йорка не долго скучали, — подошел дородный полицейский и, приобняв их за плечи, с милой улыбкой повел куда-то. Питер уже приготовился к тому, что их начнут обхаживать как туристов и водить с экскурсиями по помещениям, но их путь закончился у окна допросной комнаты, у которого полицейский, сложив мышцы лица в маску серьезности, возвестил:
— Вот, господа. Эксклюзивно для вас. Минуту назад задержали в соседнем участке и срочно доставили сюда, — и ткнул пальцем, как указкой в экспонат на выставке, в субъекта за стеклом. Субъект был с честным лицом и в дорогом костюме.
— А кто он? Внебрачный отпрыск Олдриджа или племянник вашего Йенса?
Памятникоподобный немец юмора не уловил и доложил:
— Крупный аферист. Работал в районе контролируемом Йенсом. Много знает! Находится в розыске. По оперативным данным не бедствовал и особо не скрывался. Берлин большой город и разыскиваемому главное не попасться случайно на мелочи — нарушить Правила дорожного Движения, например, или попасть под облаву в наркопритоне. Но в участок он пришел сам.
— Сам пришел и сдался? Я правильно понял? — переспросил Питер.
— Да, да! Очень странно: пришел сам и принес заявление на возбуждение уголовного дела! Вот… — полицейский вынул из кармана брюк мятый листок и зачитал его с выражением, на немецком. Окончив, с торжеством уставился на посмурневших американцев.
— Еще раз. Только уже на английском, пожалуйста. — проскрипел недовольный Эндрю.
— Ох, извините, коллеги. — и принялся театрально звучно, со скрипящим немецким акцентом декламировать переводя с листа:
'Прошу правительство Федеративной республики принять строгие меры против бандитской группировки возглавляемой 'Немецким Ваней' (настоящее его имя и фамилию не знаю).
Во столько-то времени, такого-то числа, сего года. Меня, отдыхающего и свободно дышавшего весенним воздухом, на подземной стоянке дома номер такой-то по улице такой-то, взяли за локти двое молодых парней, устрашающего вида и против моего желания внедрили в салон своего автомобиля марки 'Тойота — Лэндкруизёр'.
Где принялись насильно кормить бананами, не снимая кожуры. Запихивая бананы в рот до самых гланд, со словами: 'пока, мол, бананами разомнись, а тренер по минету скоро подъедет,'. А так же прочими словами. Мол, Ваня лично как и другие ребята меня предупреждали, что б я бросил обманывать людей. То есть то чем я никогда не занимался.
Так же они передали, что Ваня сказал: 'благие пожелания не подействовали'. Так же Ваня сказал, что я мешаю его бизнесу и, что бы меня успокоить Ваня через ребят сообщает мне, что продал меня одному турку — любителю мальчиковых попок.
Вопреки словам, это сообщение меня не успокоило, а сильно взволновало. Меня выкинули из
